Альфред Федоров

«Волжская коммуна», 27.05.2000

Белеет парус одинокий

В тумане моря голубом!..

Что ищет он в стране далекой?

Что кинул он в краю родном?..

Эти стихи не о футболе. И не о парусных гонках.

Эти стихи о свободе личности, к которой так или иначе стремится каждый человек. Но в далеком 1946 году для Алика Федорова это просто стихи из школьной программы, которые удачно ложатся на картину происходящего: пленный немец за краюшку хлеба смастерил ему чудесный парусник; и корабль, как настоящий, рассекает голубые волны на фоне разоренных войной крымских здравниц. Алик на каникулах в гостях у отца, который работает главным экономистом в строительной организации, восстанавливающей черноморские санатории. Мальчишка счастлив.

Девять лет спустя из Орджоникидзе, где работает в эту пору отец, в Тбилиси на матч местных динамовцев с куйбышевскими «Крыльями Советов» приезжает мать. Ей надо встретиться с главным тренером волжан В.Д. Соловьевым и задать один принципиальный вопрос: насколько совместны футбол и их сын, студент строительного института? Она так и говорит: «Насколько совместны»… Собственно, это не она говорит, это вопрос отца, его лексика. Алик стоит в сторонке, ему уже двадцать лет, но так обидно, что на глаза наворачиваются предательские слезы. Ему хочется вмешаться в этот разговор, напомнить матери, рассказать тренеру, что в 1950 году отец из Вены, где работал в то время, привез ему (сам привез!) ниппельный мяч. Этот мяч стал событием для всего футбольного Куйбышева, такого ни на «Локомотиве», ни на «Динамо» еще не видели.

Но Алик в разговор не вмешивается, потому что он уже не Алик, а Альфред, и понимает: доказывать надо не словами, а делом.

Болеть отец за сына начал только в 1957 году, когда, поколесив по белу свету, они с матерью наконец-то вернулись в родной город (отца назначили главным экономистом треста «Волгасантехмонтаж»). Но Альфред Федоров благодарен ему и за это запоздалое признание. Благодарен за каждый день, проведенный вместе, за привычки и манеры, ставшие его привычками и манерами. Футболисты пятидесятых-шестидесятых годов были парни с форсом: дети голодной и раздетой страны, они могли недоедать (особенно в редких зарубежных турне), но одеваться стремились элегантно. Так вот, на фотографиях тех лет очень заметно: кто только-только учится носить добротную одежду, а для кого изысканность костюма – естественна.

Рассматривая эти самые фотографии, Альфред Павлович с улыбкой вспоминает: «Уборная на Вокзальной была во дворе, так папа даже в туалет ходил при галстуке и в шляпе!»

Без отца с третьего класса, без матери с шестого, Алик рос в семье бабки и деда, под присмотром бездетной тети Тони Алексеевой и ее мужа – немца Отто. Это была типичная самарская семья со своими традициями и легендами. И если Федоровы олицетворяли собой линию русской научно-технической интеллигенции, Алексеевы (по бабке) были потомственными купцами, то Аксинины представляли самарский пролетариат. И никакого антагонизма! Первый муж бабы Мани, купец Алексеев умер молодым от чахотки. Но перед смертью призвал к себе кучера Яшку Аксинина (Крученый Цыган – была у него кличка) и сказал: – Хочешь наследовать мои три дома и лавки? Бери за себя Машку с тремя детьми и береги как зеницу ока!

Яков дал страшную клятву и в общем-то сдержал ее. Богатства, правда, не преумножил (какое после революции богатство, сам из кучера превратился в извозчика, гужбана), но детей они с Марией произвели на белый свет еще пять человек. В том числе и мать Альфреда – Нину, и Юрия Аксинина, наставника Федорова-младшего и на поле, и по жизни. Вот что вспоминает ветеран самарского футбола Владимир Александрович Грунюшкин: – Стадион «Локомотив» после войны был центром притяжения всей окрестной молодежи. Одна улица Вокзальная дала куйбышевскому футболу таких мастеров спорта, как А. Федоров, А. Гирсон, братья Н. и М. Горкушенко, будущего судью всесоюзной категории Н. Крылова. Но самым ярким из них был, конечно, Альфред Федоров, живший на углу Вокзальной и Вилоновской. Алик, «Рыжий», как звали его друзья, был невысокого роста, но крепенький мальчишка, всегда подчеркнуто красиво одевавшийся. Чтобы выделяться среди одногодков, надо, конечно, иметь мужество. Алик был смелым мальчишкой, но мужества ему прибавляло и то обстоятельство, что за его спиной всегда незримо присутствовала фигура его дяди, известного хава «Локомотива», партнера В. Карпова и Н. Зайцева – Юрия Аксинина. О такой «крыше» каждый пацан мог только мечтать! «Шашлык» (кличка Аксинина, он работал в шашлычной) был крутым мужчиной. Войну прошел разведчиком, брал «языков», и с местной шпаной у него разговор был короткий. Не понимали слов – бил нещадно.

– Я как-то на одной тренировке воспроизвел несколько выражений из арсенала дяди Юры, – вспоминает в свою очередь А.П. Федоров, – а он на беду оказался рядом и услышал мой «монолог». Такой оплеухи я больше никогда в жизни не получал, поскольку за своими словами на поле следил. Правда, и в свой адрес хамства не прощал…

Альфреда Павловича Федорова, больше 30 лет назад повесившего бутсы на гвоздь, помнят болельщики, а специалисты неизменно включают в звездный состав «Крыльев Советов» за всю историю команды. Но при этом кто-нибудь обязательно вставит в воспоминания об изящных финтах левого полузащитника, о его острых передачах: «Да-а, технарь, но любил на свободных мячах поиграть, чурался грязной работы».

Альфред Павлович не согласен с такой оценкой: «Сколько играл в «Крыльях», столько слышал от тренеров: «Мы – крестьяне, наше дело – пахать». Ну а кто сеять-то должен, кто жать, молотить?

Альфред Павлович уверен: команда образца 1964-65 годов могла и должна была занимать в чемпионатах СССР призовые места, и финал Кубка проиграла не потому, что была слабее киевского «Динамо» – просто сыграли «Крылья», как всю жизнь учили, от обороны, из-под команды соперника, забыв, что в кубковых матчах ничьих не бывает.

Федоров умен не задним умом, как многие. О том, что пора менять психологию команды, тактику игры, он говорил и 35 лет назад. Причем не только в раздевалке после очередного поражения или бесцветной нулевой ничьи, но и в высоких начальственных кабинетах при подведении итогов очередного сезона. За эти мысли, особенно за ясность изложения их его не любили. Но терпели. Потому что без него («паршивого интеллигента», «болтуна», «выскочки») не блистали бы на поле Н. Осянин, Б. Кох, А. Казаков, А. Жуков. А тут еще бразильцы перешли с привычной схемы расстановки игроков «дубль-вэ» на «4-2-4» и стали выигрывать все подряд. Бразильцев бросились копировать даже в российской глубинке, а в их тактической схеме диспетчер, специалист по чистовой работе – ключевая фигура.

Была еще одна причина, заставлявшая тренеров и высоких покровителей команды терпеть вольнодумство Альфреда: его уважали игроки. Федоров своим авторитетом объединял на поле даже тех, кто неделями не разговаривал друг с другом.

И все-таки он закончил играть гораздо раньше, чем многие футболисты его амплуа – в 32 года. Понял, что пора уходить, когда в команде появился Владимир Сахаров. Казалось бы, совсем «сырой» парень, с изъянами в технике, но… с явными диспетчерскими способностями.

В 1966 году он и не думал совсем прощаться с мячом. В конце сезона подошел к В.И. Карпову не для того, чтобы обсудить программу прощального матча. Попросил отпустить его в ленинградский «Зенит». («Пока еще зовут».) А в ответ услышал многозначительное: «С ума ты сошел! Ты достояние куйбышевского футбола. Ты необходим команде не только как игрок». Откровенно говоря, Альфред Павлович и сам так думал всю свою игроцкую жизнь, хотел, чтобы так было. И решил не суетиться «на старости лет», если в лучшие годы не подсуетился (а не приглашали к себе Федорова тогда только три клуба высшей лиги – московское «Торпедо», где в центре поля царствовал Валерий Воронин, да киевское и тбилисское «Динамо» в силу национального своеобразия). Вот так А. Федоров оказался в конце концов на должности тренера-селекционера «Крыльев Советов» и параллельно начал учиться в высшей школе тренеров. Он просматривал молодых игроков, учился и ждал, главным образом – ждал, когда начнется новый, полноценный, азартный, как игра, период в жизни, и поэтому запомнил этот день – 17 июня 1968.

Директор металлургического завода П.П. Мочалов был обеспокоен состоянием дел в команде «Металлург». Ветеран «Крыльев Советов» Ф.С. Новиков за два года кропотливой работы подобрал неплохой состав из воспитанников куйбышевского футбола, вывел команду из класса «Б» в класс «А», но двадцать второе место (третье от конца) к середине первого круга наводило специалистов и болельщиков на грустные размышления.

Павел Петрович предложил А. Федорову сначала должность начальника команды, а черед два дня (после очередного домашнего поражения «Металлурга») назначил по совместительству и старшим тренером.

В 1968 году куйбышевский «Металлург» в классе «А» закрепился, а в 1969 (после небольшой раскачки на старте) команда не знала поражений два с половиной месяца. На стадион «Металлург», на окраину Безымянки съезжались десятки тысяч болельщиков, в то время как арена «Динамо» практически пустовала во время матчей «Крыльев Советов». Заняв сначала последнее место в подгруппе (чемпионат проводился в два этапа), команда проигрывала матч за матчем аутсайдерам турнира и в борьбе за спасительные 15-16 места.

Однако болельщики не знали, какая жаркая борьба разворачивается параллельно за кулисами футбольного первенства.

К А.П. Федорову домой приезжает первый секретарь Кировского райкома партии (на его территории расположен металлургический завод):

– Есть мнение назначить вас старшим тренером «Крыльев Советов». Не возражаете?

– А Виктор Иванович Карпов?

– Он уже подал заявление «по собственному».

– Если так, я не против, – признается Федоров.

Он хочет объясниться с П.П. Мочаловым, но Павел Петрович от встречи уклоняется, передает через третьих лиц: – Если этот молодой человек от меня уйдет, то многое потеряет.

До Федорова доходит информация, что под давлением Г.И. Фридлянда, начальника разваливающейся команды, Карпов забирает свое заявление обратно. «Ну, забрал и забрал», – так реагирует Федоров на эту новость. «Металлург» занимает первое место в своей зоне, однако в стыковых играх с победителями других подгрупп класса «А» за право сыграть в финальном, переходном турнире начинает проигрывать. Оно и неудивительно, ключевые футболисты не знают, в какой команде будут играть завтра – в «Металлурге» или в «Крыльях». На тренировки команды, как на ярмарку, регулярно наезжают «генералы от партхозбюрократии», приказывают, кого из игроков перевести на «тонущий корабль». Директор завода лично ездит в обком отбивать своих игроков.

В результате финальная пулька проходит без «Металлурга». В высшую лигу вместо четырех неудачников сезона поднимается один «Спартак» из Орджоникидзе, но в Москве решают не топить «Кайрат», московский «Локомотив», «Крылья Советов» и «Уралмаш». Срочно создается буферная 1-я группа класса «А», и в ней, получается, должны столкнуться две куйбышевские команды.

Федорова вызывает Мочалов: – Там наверху решили: две команды город не потянет. Будем создавать на базе «Металлурга» новые «Крылья Советов». Ты исполняешь обязанности старшего тренера, отбираешь из двух коллективов лучших. Остальные игроки переводятся в Тольятти, ВАЗу нужна своя команда в классе «А».

А почти в это же самое время Г.И. Фридлянд проводит с ветеранами «Крыльев» совещание, на котором подписывается письмо в обком КПСС: «Не хотим старшим тренером Федорова». Ветераны боятся конкуренции с молодыми, приученными побеждать воспитанниками «Металлурга», они не знают нынешнего отношения к себе со стороны Альфреда, а у каждого семья, дети… Это дороже былой дружбы.

На совещании в обкоме принимается «историческое» решение: начальником новых «Крыльев Советов» остается Г.И. Фридлянд («У него такие связи в федерации футбола»); старшим тренером команды назначается ветеран московского «Динамо», до последнего времени тренировавший кутаисское «Торпедо» В.К. Блинков. А.П. Федорову предлагается место второго тренера. Те, кто предлагают этот пост, уверены, что в силу характера Федоров откажется.

И Федоров отказывается. Мало того, бросает в лицо всемогущему первому секретарю обкома КПСС В.П. Орлову свою историческую фразу: – Почему я вас не учу сеять кукурузу, а вы нас учите играть в футбол?!

Многие из тех, кто подписал письмо в обком КПСС против А.П. Федорова, доигрывали и работали потом у него в тольяттинском «Торпедо». Федоров не злопамятен. А новые воспитанники Альфреда Павловича – Бабанов, Старухин, Попенгейм, Сидоров – боролись за возвращение «Крыльев Советов» в элиту советского футбола.

В 1980 году, когда команда оказывается на пороге уже не первой, а второй лиги класса «А», под балконом Федорова снова выстраиваются чиновничьи «Волги». Ему предлагают сотворить чудо, но в помощь навязывают играющим тренером экс-звезду «Спартака» Е.С. Ловчева, который в одной из дискуссий говорит ему до боли знакомую фразу: «Вы крестьяне – и должны пахать!» Слово в слово, только сказано не от сохи, а с барского крыльца.

Сегодня Альфред Павлович далек от футбола. У него свой торговый бизнес, который, несмотря на экономические неурядицы, позволяет достойно встретить старость. Хотя, глядя на этого подтянутого, энергичного в жестах и словах человека, не верится, что вот-вот ему исполнится 65 лет!

Знаю, накануне открытия этого сезона (2000 года) ему звонил В.И. Карпов, другие ветераны «Крыльев», звали на футбол. Он наотрез отказался, а потом с жаром обсуждал в нашем телефонном разговоре перипетии игры с «Ураланом» (телевизор-то в доме работает).

Особо пристальному анализу была подвергнута игра Зураба Циклаури, на которого Альфред Павлович обратил внимание, когда тот еще учился в футбольной школе N 9. Как жаль, что Зураб не слышал нашего разговора.

А еще Федоров на досуге гоняет голубей. И в этом нет ничего необычного, страстными голубятниками являются многие футболисты послевоенного поколения – К.И. Бесков, А. А. Севидов, например. К голубям его в детстве приучил дядя Юра Аксинин. Альфред Павлович за свою жизнь перепробовал несколько пород и отдал сердце николаевским: – Эта порода сейчас и на самой Украине почти утрачена, ко мне за потомством приезжают. Николаевские – индивидуалисты страшные! Каждый голубь в небе сам по себе и никогда – в стае.