Футбол не терпит пустоты

«Футбол-Хоккей», 02.1975

Альберт Шестернев – одна из наиболее колоритных фигур в нашем футболе последних лет. С 1960 по 1972 год Шестернев носил повязку капитана сборкой СССР, уступая лишь Игорю Нетто, срок службы которого на капитанском «мостике» равен девяти годам. Но Шестернев намного впереди всех по числу сыгранных за сборную матчей. Их 91 – рекорд нашего футбола!

Не раз фигурировал он в списке «33 лучших»; а по итогам сезона 1970 г. спортивными журналистами был назван первым футболистом года. Шестернев включался в символическую сборную Европы, а в 1968 году в составе сборной ФИФА выступал на стадионе «Маракана» против команды Бразилии – этот матч игрался в ознаменование 100-летия бразильского футбола. Наконец, Шестернев – чемпион СССР 1970 года и серебряный призер первенства Европы 1964 года. Его путь в большой футбол, хотя и отличался известным своеобразием, в общем все же был схож с тем, каким шли его сверстники, и если по сравнению с некоторыми из них он смог добиться большего, то, наверное, не столько за счет природного дарования, сколько за счет исключительного трудолюбия, безмерной преданности футболу. Но об этом он расскажет сам. Мне же хочется здесь в нескольких словах охарактеризовать его.

Шестернев был позиционным игроком, что, собственно, и диктовалось его специальностью свободного защитника. Однако далеко не все из тех, кто выполнял и выполняет сегодня такую роль, тонко, с пользой для команды, «читали» игру и могли мгновенно оценить сложившееся положение, тут же приняв единственно верное решение, нам Шестернев. Ему было присуще удивительное чутье, он во многих случаях разгадывал дальнейшие ходы соперников еще до того, как они были сделаны, и потому обмануть его, запутать ложным маневром, неожиданно проскочить мимо на скорости было крайне трудно. Тем более что Шестернев и сам был быстр.

Выполнять надежно, почти без срывов защитные функции ему помогала высокая техника. Эффективно и вместе с тем просто, без вычурности, без трюкачества сыграть мяч в воздухе, в подкате, точно отдать его в ноги, на ход партнеру – всё это было Шестерневу доступно в любых, даже сложных ситуациях. Он не боялся брать на себя и обязанности инициатора атакующих комбинаций, причем не только на своей, но и на половине поля противника.

Наконец, ему постоянно свойственны были присутствие духа, хладнокровие, выдержка, высокая игровая дисциплина, подчеркнутая корректность, а эти качества, необходимые любому футболисту, и тем более классному мастеру, особенно важны для капитана.

Таким именно капитаном и был капитан Советской Армии Альберт Шестернев.

***

Говорят, природа не терпит пустоты. Футбол тоже. Свободное место образуется или, вернее, создается на каком-то участке поля для того, чтобы туда была направлена передача с выходом на нее партнера. Бели же передача не последует, то свободное место займет противник. Игрок освобождается от опеки, открывается, предлагает себя в расчете тут же получить от партнеров мяч. Если же они не заметят этого или промедлят, то предложение «примет» соперник, и в результате «пустой» игрок будет этим соперником сразу вплотную взят.

Но футбол не терпит пустоты и в другом смысле. Он не терпит пустоты мысли и воображения, эмоциональной, душевной пустоты. Как бы ни была совершенна техника игрока, но если он умственно ленив, душевно вял, неспособен гореть на поле, увлекая за собой товарищей, вряд ли от его технического мастерства команда получит ощутимую пользу. Впрочем, высокой техникой, как правило, владеют именно игроки духовно богатые» те, кто на поле творит, созидает. Яркий пример – Круифф.

Когда расстаешься совсем с большим футболом или, как произошло со мной, меняешь игровые функции на тренерские, память все чаще возвращает тебя в прошлое, воскрешая целиком матчи либо локальные эпизоды, те или иные команды, игроков, забавные и грустные случаи в своей да и в чужой футбольной жизни, победы и неудачи, радости и разочарования, достижения и ошибки. За двадцать лет «службы» в большом футболе, ведя сегодня счет на сотни, а то и тысячи сыгранных ли с моим участием, просмотренных ли с трибуны матчей различного ранга, я накопил, естественно, немало впечатлений. И вот, пытаясь их сегодня как-то суммировать, я вновь и вновь повторяю: футбол не терпит пустоты. Для меня это утверждение, если угодно, носит принципиальный характер.

Наивно уповать на то, что тактические просчеты, связанные, положим, с нерасторопностью партнеров, неиспользованием ими выгодных ситуаций, можно в известной степени компенсировать за счет старания, трудолюбия, энергии, темперамента, волевого настроя. Наивно потому, прежде всего, что и трудолюбие, и темперамент, и воодушевление есть качества, вообще обязательные для любой команды, любого игрока, хотя сомневаюсь, что их способны в полной мере проявить те, кто выходит на поле с «пустой» душой. Что касается волевого настроя, то, мне кажется, – мы иногда трактуем это понятие несколько упрощенно. Конечно же, наш долг и обязанность даже в безнадежных ситуациях, стиснув зубы, не щадя себя, бороться до конца. Но представьте, что мне предстоит пробежать 400 метров, и я мысленно даю себе клятву добиться результата не хуже 50 секунд. И я действительно мобилизую на дистанции всю свою волю, борюсь отчаянно, далее падаю от изнеможения на финише, но… результат далек от, желаемого. Далек потому, что мне не хватило мастерства. Почему не хватило – это вопрос другой. Но ясно, что настрой может «вывезти» отнюдь не всегда, разве что при встрече противников, которые по всем прочим показателям относительно равны.

Футбол без мысли, без воображения, без души – второсортный футбол, бесперспективный, обреченный на вымирание. Я знаю нескольких довольно одаренных игроков, которых непонимание того (или сознательное неприятие?) приводило к раннему крушению; а команды, за которые они выступали, к частым срывам. Сознательно опускаю здесь вопрос о врожденных особенностях характера того, или иного человека. Но кто-то верно заметил, что характер спортсмену можно и нужно ставить, как певцу ставят голос.

После этого общего рассуждения позволю себе, основываясь на собственном опыте, потолковать на тему о том, что является предопределяющим при выборе футболистом своего игрового амплуа. Я имею в виду, понятно, – не только личные соображения и пристрастия, в этом самому легко ошибиться. Главную роль всегда играет тренер, его педагогическая зоркость. Но иногда и тренеры не сразу могут распознать истинное назначение игрока.

Не буду говорить о тех случаях, когда в силу различных причин, будучи уже зрелыми мастерами, некоторые футболисты меняли свои амплуа. А. Парамонов, скажем, начинал, как

правый крайний нападающий, с годами переместился в полузащиту, а заканчивал выступления защитником, И Беккенбауэр на первых порах прекрасно зарекомендовал себя в роли хавбека, а в последние годы ему не было в мировом футболе равных на месте свободного защитника. Напротив, В. Шустиков, например, еще с детских лет твердо определился как центральный защитник; и в этом заслуга его тренера по футбольной школе молодежи В. Маслова.

У меня же все сложилось совсем иначе.

В 1954 году, тринадцатилетним мальчишкой, я пришел в детскую команду «Локомотив» Северной железной дороги. Мне повезло, что моим первым учителем был заслуженный тренер СССР II. Рожнов – человек многоопытный, деликатный, обладавший педагогическим даром. Спустя четыре года я перешел в ЦСКА.

Так вот, в «Локомотиве» я все четыре года играл вратарем, играл на этом месте даже за дубль команды мастеров и за юношескую сборную Москвы. Парень я был рослый (сейчас – 183 см), и, возможно, это отчасти сказалось на выборе амплуа. Но в 1958 году, придя в ЦСКА, я решил с благословения тренера И. Пономарева попробовать свои силы в роли центрального нападающего. Дело в том, что я неоднократно был чемпионом Москвы среди юниоров в спринте: 100 м бежал за 10,7, а 200 м – за 22,0 сек. Ну, а какое значение имеет, высокая скорость для центрфорварда, объяснять не надо: Кстати, забивал я довольно много. Абсолютно убежден, что такое начало, до того как я стал стоппером, было для меня очень полезным. Это помогло мне лучше, вплоть до нюансов, понимать психологию вратаря, – играющего за моей спиной, а также понимать и психологию форвардов, играющих против меня.

В центрального защитника я переквалифицировался, на первый взгляд, благодаря случаю. На матч дублеров ЦСКА, не помню уж почему, наш стоппер не смог явиться, и меня попросили заменить его. Как я справился со своей задачей, говорить не мне, но, видимо, неплохо. Именно тогда решилась моя футбольная судьба, и за это я должен поблагодарить тренера Г. Пинаичева, которому вообще свойственно удивительное умение определять истинное амплуа футболиста. Он и в Крутикове открыл защитника. Так вот Пинаичев мне прямо сказал: «Алик, тебе быть центральным защитником». И я им стал.

Как известно, центральные защитники подразделяются на переднего и заднего, нередко за ними встает еще и свободный. Раньше его неверно называли чистильщиком. Неверно потому, что свободный не просто «чистит» за партнерами, подстраховывает их, ликвидирует их тактические и технические ошибки, но в современном футболе он еще и творит, созидает игру. Наиболее наглядный пример – Беккенбауэр, который, номинально играя «чистильщика», часто сам выходит вперед, завязывает атакующие комбинации, играет с партнерами по средней линии и даже с форвардами в пас, пользуется многократно несколькими передачами подряд, а в случае опасности успевает возвратиться назад. Этому способствуют его позиционное чутье, высочайшая техника и тонкое взаимодействие с коллегами по обороне. Он знает, он уверен, что, если не успеет вернуться, его место займет другой. Да, собственно, это делается тотчас же, как только Беккенбауэр пойдет из своей зоны вперед.

Мне представляются беспочвенными споры о том, сохранятся ли свободные защитники в будущем. Конечно, сохранятся, но функции их еще более, чем ныне, расширятся. Они будут вести игру, именно вести, организовывать ее на неизмеримо большем пространстве поля. Но для этого, естественно, потребуются игроки высокого класса, каких, к слову, сегодня в нашем футболе что-то не видно.

Особой специфики в подготовке переднего и заднего защитников я не вижу. Самое главное – так их подобрать, чтобы они хорошо понимали и дополняли друг друга (у бразильцев вообще кет ярко выраженных переднего и заднего стопперов). Переднему обычно поручается играть против сильного форварда персонально, но опять же с ним обязан «сотрудничать» в зоне свободный.

В ЦСКА такое сотрудничество я осуществлял с Капличным. Он силен в единоборстве, в игре головой, но не обладает особенно высокой скоростью, я же, как уже говорил, был недурным спринтером и тем самым компенсировал некоторые невольные просчеты Капличного. В сборной Хурцилава, владевший прекрасно поставленным ударом по воротам, периодически выдвигался в переднюю линию, я же в таких случаях отвечал за его подопечного.

Всего, конечно, предусмотреть невозможно. Но все-таки мы, с учетом того, против кого предстоит играть, заранее оговаривали свои функции. Приведу несколько примеров.

В прошлом чемпионате Европы мы встречались со сборной Северной Ирландии. Перед нами стояла задача нейтрализовать Дугана, который значительно превосходил каждого из нас в росте. Были известные сомнения, сумеет ли Капличный справиться с ним в одиночку. Поэтому решили брать его вдвоем. В частности, при вводе ирландцами мяча в игру на нашей половине из-за боковой линии (а они в этом деле доки и бросают очень далеко) мы брали Дугана в своеобразную ловушку: Капличный занимал позицию впереди, я же вплотную сзади. Или наоборот. И Дуган в обоих матчах по существу так ничего и не мог сделать. С Капличным мы играли рядом не один год и изучили друг друга досконально, что нам и помогало. Но вот пример иного рода.

1968 год, стадион «Маракана». Сборная Бразилии принимает сборную ФИФА. От Советского Союза в нее были включены Л. Яшин, С. Метревели и я, из других стран – такие мастера, как Беккенбауэр, Оверат, Амансио, Роча, Мазуркевич, Альберт, Джаич а другие. Оборона в центральной зоне выглядела так: Беккенбауэр, как обычно, свободный, мы же с Шульцем из ФРГ – стопперы. Договорились, что Шульц будет играть против Пеле, а я – против Жаирзиньо, передавая их в определенных ситуациях друг другу. Если быть более точным, каждый берет того, кто в данный момент находится к нему ближе.

Признаться, я не был уверен, что мы найдем с Шульцем общий язык, до этого я с ним вместе, понятно, не играл. После матча пресса отозвалась о нашем дуэте с большой похвалой, отмечая полное взаимопонимание стопперов, их умение почти безошибочно «переадресовывать» друг другу своих подопечных. Я отношу это за счет нашего большого международного опыта. Ну и надо сказать, что Шульц – футболист техничный, умный, сообразительный. С таким всегда легко и приятно играть.

Среди множества матчей, в которых мне довелось участвовать, были и счастливые, победные, были и горькие, проигранные. Ио каждый был по-своему поучительным. Даже такой драматический, как СССР – Италия в финальной пульке четырех сборных на первенство Европы в 1968 году, когда исход его решился жребием. Жуткая гробовая тишина царила на стадионе перед тем, как арбитр подбросил вверх монету. Упала она «итальянской» стороной. Обидно? Да. Но нам надо было не на улыбку фортуны рассчитывать, а забивать голы.

Не менее драматически сложились и два матча того же первенства со сборной Венгрии, хотя не жребий определил тогда окончательного победителя, а счет голов.

Первый в Будапеште мы проиграли 0:2. Венгры применили вариант фактически с пятью нападающими. Разумеется, они не выстраивались в линию. Крайние все время «дежурили» впереди, а три центральных держались несколько позади и неожиданно попеременно выходили на свободные места, на пасы с флангов. Мы к этому не были готовы и хотя двигались много, но большей частью без особой пользы, порой беспланово, суматошно, и нам никак не удавалось перевести игру на половину хозяев.

Через неделю в Лужниках мы взяли реванш 3:0. Теперь уже венгры играли больше в защите. Они имели на такую тактику право, учитывая запас в два сухих гола. Но то был не только результат задания их тренера играть от обороны. Венгров к этому вынудили атакующие действия наших форвардов, активно поддерживаемых полузащитниками и передним стоппером Хурцилавой. Когда же Муртаз подключался в нападение, его обязанности по персональной охране опасного Альберта брал на себя я. Таким образом, будапештский урок не прошел для нас впустую.

Мне хотелось бы еще раз подчеркнуть, что, выбирая тактику игры на тот или иной матч, надо обязательно принимать во внимание, что собой представляет соперник, какая присуща ему манера игры, каковы особенности и возможности игроков (и наших, конечно, тоже), и в соответствии с этим делать и установку в общекомандном масштабе, и определять персональные задания. Несколько слов о матче 1965 года сборных Бразилия и СССР в Рио-де-Жанейро.

Для нас не было особого секрета, что хозяева будут играть с двумя центральными нападающими. В печати они прямо назывались: Пеле и Флавио. Было решено, что я выступлю в привычном амплуа свободного, В. Афонину поручалось сковать Пеле, а В. Воронину – Флавио. Но если Афонин числился, так сказать, чистым стоппером, то Воронин лишь условно, одновременно он должен был в определенных ситуациях выполнять функции полузащитника. Когда наша сборная переходила в наступление, то, чтобы не держать сзади без дела лишнего игрока и нападать большими силами, Воронин продвигался вперед, я же переключался на Флавио. План нам удался, и матч закончился с почетным для нас (вспомните тогдашнюю репутацию бразильцев) счетом 2:2.

Я не открою Америки, сказав, что в обороне от первой до последней минуты надо быть внимательным, предельно собранным, ибо ошибка защитника, особенно совершенная на исходе игрового времени, может иметь для команды непоправимые последствия. Так получилось в финальном матче Кубка Европы 1964 года на мадридском стадионе. Собственно, прямой ошибки ни я, ни мой партнер, ныне, к сожалению, покойный В. Аничкин, не совершили, и все же… все же долго я не мог потом успокоиться, да и сейчас, откровенно говоря, по-прежнему вспоминаю об этом эпизоде с горечью.

Испанцы выдвинули вперед двух центрфорвардов – Марселино и Переду. К нашей штрафной они пробивались поочередно, и Аничкин брал того, что был, как мы выражаемся, в оттяжке, мне же приходилось противостоять тому, кто раньше приходил в зону. А поскольку оба форварда выходили на ударную позицию не сразу, а менялись местами, то и мы их разменивали, играя в свою очередь попеременно то против одного, то против другого.

И вот за 7 минут до конца матча при счете 1:1 неподалеку от нашей штрафной слева последовал» передача в центр. Мяч, посланный с огромной силой (тут, наверное, уместно сравнить, его со снарядом), на сумасшедшей скорости пролетел недалеко от меня, казалось, он пролетит и дальше, к противоположному флангу, но Марселино непостижимым образом успел выскочить и в падении головой направил мяч в ворота. Яшин был бессилен. Так мы потерпели поражение в матче, сыгранном, по признанию испанских специалистов, на равных, а расплачиваться за это пришлось, увы, тогдашнему тренеру сборной К. Бескову.

Коль скоро я затронул болезненную тему «ответственности тренеров», то и продолжу ее, так как считаю этот вопрос необычайно важным. Меня когда-то привлек в сборную Г. Качалин. Но на протяжении какого-нибудь десятилетия с небольшим руководство главной командой страны осуществляли (также называю лишь старших тренеров) К. Бесков, потом Н. Морозов, М. Якушин, опять Г. Качалин, В. Николаев, покойный А. Пономарев, Е. Горянский. снова К. Бесков и теперь В. Лобановский. Не многовато ли для такого срока?

Все они многоопытные и уважаемые педагоги, имеющие заслуги перед отечественным футболом. Но кому же не ясно, что все они также разные по характеру и темпераменту люди со своими установившимися взглядами на организацию и содержание тренировочного процесса. У каждого собственные воззрения в области тактики и стратегии, и в соответствии с этим собственное отношение к выбору игроков для сборной, к принципам ее формирования, присущие любому из нас пристрастия и антипатии к игрокам того или другого типа и т. д. и т. п. Наконец, даже не специалисту понятно, что для сколачивания крепкой, жизнеспособной сборной нужен не год, не два, а гораздо больший срок. Особенно, когда возникает острый дефицит на классных игроков.

Нет, я не сгущаю краски, говоря о нашем дефиците. Наши клубы малопродуктивны в смысле подготовки игроков для сборной на уровне нынешних требований. Обещает вырасти в большого мастера О. Блохин. Нравится мне Е. Ловчев, он быстро уловил современные веяния и хорошо вписался в среднюю линию, к чему, впрочем, был подготовлен, выступая прежде в роли атакующего защитника. Есть «на подходе» еще 2-3 способных игрока, но пока они не делают и не знаю когда сделают погоду, Я не принадлежу к числу тех, кто склонен безоговорочно восторгаться прошлым, но, положа руку на сердце, не вижу сегодня в нашем футболе, а следовательно и в сборной, ярких звезд. И если К. Бескова обвиняют, что он метался в поисках подходящих для сборной игроков и чрезмерно большое число их подверг проверке на высшем уровне (возможно, и был допущен известный «перебор»), то это не от хорошей жизни.

Несколько слов по поводу модной сейчас темы о так называемом практицизме. В нем не раз обвиняли киевских динамовцев.

Как игроку (увы, игроку в прошлом), мне практицизм, иными словами, холодный расчет, бесстрастность, упование лишь, если можно так выразиться, на формулу «неважно какой ценой будут добыты очки, только бы они были», всегда претили. Но куда денешься от того, что очки-то все-таки нужны: чемпионское звание, серебряные и бронзовые медали без них не заработаешь. да и места под солнцем» то есть нрава на пребывание в высшей ли. в первой ли лигах за собой не удержишь. Поэтому я не склонен обвинять команды, их тренеров, которые всеми силами борются па очки, не щадят для этого сил своих. Другое дело, что делать это нужно с чистой совестью, как говорится, чистыми руками. Я просто не имею права обвинять в нарушении этических принципов нашего спорта тех же киевских динамовцев. Но думаю, что такой первоклассной команде не годится руководствоваться на чужих полях единственно «очковыми интересами». И ведь не делала она на это ставку в матче с «Айнтрахтом», а сражалась, даже проигрывая, самоотверженно, позволю выразиться по-солдатски, за победу. Вот и хотел бы пожелать всем нашим командам стоять на этом и только на этом!

Возвращаясь к вопросу о тренерах сборной и возражая против частой их перетряски, считаю уместным заметить, что подобная картина характерна, к сожалению, и для клубов. Лишь за последний, год, насколько я знаю, смены тренеров вопреки решению Всесоюзного спорткомитета и без его санкции произошли во множестве команд высшей к первой лиг, причем иной раз в середине сезона. Но как же можно тренерам в таких взрывоопасных для их личных судеб условиях продуктивно работать, искать и доводить до нужных кондиций одаренных игроков! Ведь они, тренеры, лишаются, в сущности, права на риск, на эксперимент.

Разумеется, эксперимент эксперименту рознь. Мне приходилось тренироваться в сборной, готовиться к матчам в составе в разных режимах. Одни тренеры отдавали предпочтение длительным отрывам игроков от клубов на долгие сроки, вторые же больше доверяли тренерам клубных команд, которые готовили футболистов к выступлению за главную команду страны у себя «дома» в обычных условиях внутреннего календаря. Мне больше импонировали вторые. Все же длительные отрывы, какого, Ну, что ли, нравственно (не физически, конечно), утомляли, изнуряли, а футболисту ведь необходима душевная свежесть.

Тут я подхожу и вопросу о принципе формирования сборной. Насколько правомерен базовый принцип, которого мы сейчас придерживаемся? У меня на этот счет сугубо личная точка зрения. Да, иногда другого выхода не бывает. Если нынче мы берем за основу киевское «Динамо», то это оправданно – команда по подбору игроков, по сыгранности звеньев и состава в целом, как говорится, по макету, который мысленно видит тренер, – безусловно, лучшая в стране. Хотя, между прочим, есть в ней и слабые, неукрепленные места.

Но это сегодня. А завтра? Комплектовать сборную можно, по-моему, лишь при условии, если в ее составе есть не только уже сложившиеся игроки, но и те, кто придет им на смену. Другими словами, игроки, у которых есть будущее. А их, очевидно, надо искать не только в киевском «Динамо».

Сошлюсь на сборные ФРГ и Голландии. В первой базовой командой была «Бавария», во второй – «Аякс», однако они постоянно вводили в свои составы немало игроков из других клубов. И это естественно, без такого обновления ни одна сборная существовать не может. Но тут мы подходим к самому больному месту.

Я имею в виду состояние нашего детского и юношеского футбола. Сейчас как будто с созданием детско-юношеских специализированных школ при командах мастеров дело должно пойти на лад, но само по себе создание школ не решает вопроса целиком. В еженедельнике введена нужная рубрика: «Все начинается с мальчишек». Я прочитал выступление заслуженного мастера Спорта Н. Дементьева. Он не все называет своими именами, но мне абсолютно ясно, что в «Трудовых резервах» к футболу относятся наплевательски. Подозреваю, что ссылаются на то, что футбол, дескать, не их опорный вид спорта.

Дементьев справедливо говорил о, том, что у нас днем с огнем не сыскать детскую форму, облегченные мячи, не создаются совершенно необходимые укороченные поля, уменьшенные ворота, К слову сказать, я не видел на страницах еженедельника ни одного разъяснения руководящих спортивных работников, что же делается по этому поводу. Стало быть, все просьбы, увещевания, я бы выразился даже, мольбы Дементьева и других детских тренеров остаются гласом вопиющего в пустыне. Так как же расценивать все благие разговоры о будущем нашего футбола? Как пустопорожнюю болтовню, и только?

Все мы размышляем о том, каким предстанет перед нами футбол в ближайшие годы. И делать это необходимо. Делать смело, а не подражательски. Если сравнить призеров последнего чемпионата мира, то сборная ФРГ выглядела более, что ли, весомой, солидной, чем остальные, а голландцы импонировали мне все-таки больше. Они играли легче, вдохновеннее, артистичнее. Поляки удачно сочетали доведенные до автоматизма комбинации, рациональность с диктуемой обстоятельствами импровизацией. У многих вызвал недоумение провал итальянцев, а он, между тем, легко объясним. Сейчас нельзя надеяться лишь на выдающиеся качества отдельных игроков, что было в недавние времена главным козырем итальянцев (Ривера, Рива, Маццола, Бургнич, Бонисеньл и другие). Нельзя рассчитывать на крепость оборонительной линии, без преобладания в тактике атакующих тенденций ничего не добьешься. И еще. Круифф не гнушался самой, что называется, черновой работы, и его примеру следовали партнеры, многие же итальянцы относились к ней, как к чему-то недостойному их репутации.

Я ставлю перед собой вопрос: а если бы наша сборная оказалась в числе 16 финалистов, или, возьмем наилучший вариант, пробилась в число сильнейших восьми, добилась бы она успеха? Вряд ли. Наше отставание длится годами, мы с опозданием наверстываем то, что уже достигнуто в других краях. Приняли, скажем, на вооружение систему 4+2+4 и на протяжении несколькйх лет слепо ей следовали, а за рубежом тем временем пришли к построению 4+3+3. Мы и его заимствовали, но потом англичане освоили 4+4+2. Мы снова пошли следом. Теперь появился тотальный футбол, мы опять стараемся взять его за основу. Факт остается фактом: мы не поспеваем за тенденциями развития мирового футбола. А ведь было время – и об этом в открытую говорят авторитетнейшие мировые специалисты, – когда у нас учились, когда наша футбольная школа считалась первооткрывателем, когда не мы кому-то подражали, а нам подражали.

Я тренер совсем молодой, я не мне делать выводы, как и почему все это получилось и каковы пути преодоления всех наших невзгод. Но терпеть более такое унизительное положение нельзя. Ведь подумать только: наша сборная по европейской классификации «Франс футбола» 1974 года занимает 24-е место, в хвосте таблицы!

В заключение – несколько слов о судействе, качество которого во многом определяет и качество игры. В печати уже приводились цифровые данные, из которых явствовало, что арбитры при удалениях или предупреждениях футболистов, при назначении пенальти явно благоволили к хозяевам полей. Это явление столь же вредоносное и пагубное для нашего футбола, как и так называемые «договорные ничьи», о которых тоже много раз говорено на страницах газет. Если мы самым решительным образом, невзирая на любые авторитеты и звания, с таким постыдством не покончим, то все разговоры о прогрессе отечественного футбола ни к чему путному не приведут.

И в этой связи еще об одном. Мы говорим, пишем – и я в том числе – о взаимопонимании, подразумевая под этим в первую очередь и прежде всего взаимопонимание на поле, в игре. Но это понятие гораздо более широкое. Нам, футболистам, необходимо взаимопонимание и в жизни, в быту, в каждодневном общении. Более того, нам необходимы взаимоуважение, взаимовыручка опять же в жизненных, нередко не столь уж простых ситуациях. Ну, а если «вернуться» на поле, то мы обязаны добиваться взаимопонимания, взаимоуважения, взаимосвязанности и с арбитрами, и. естественно, со зрителями.

Закончу тем, с чего начал: футбол не терпит пустоты. Я старался в своих заметках доказать это. Буду рад, если убедил в чем-то читателей.