Владислав Радимов. Счастливая «двойка»

«Спорт-Экспресс», 24.11.1994

На Олега Саленко специалисты обратили внимание, когда ему было 11 лет. Дмитрию Радченко стали прочить большое будущее в 13. В отличие от своих знаменитых земляков-питерцев Владислав Радимов оставался в тени даже в 16.

Его и в различные юношеские сборные поначалу не брали. А когда все-таки взяли – чем-то особенным среди своих сверстников он не выделялся. Играл, как все.

Но вот пришел 1994 год, и 18-летний армеец заблистал так, как в этом возрасте не снилось даже Радченко с Саленко. Радимов стал не только лучшим игроком своего клуба, но и, по общему мнению, главным открытием российского чемпионата.

«СЭ» признал его лучшим в первенстве на позиции «под нападающими», а главный тренер сборной России Олег Романцев поставил в основной состав в важнейшем отборочном матче ЧЕ-96 с шотландцами!

– Как вы, Владислав, пришли в футбол?

– Родители записали меня в футбольную школу «Смена», когда мне было 7 лет. Они мало тогда интересовались спортом и отвели меня в секцию в основном лишь для того, чтобы я не шатался по подворотням, а занимался делом.

– А почему ваши родители выбрали футбол, а не, например, фигурное катание?

– Мама видела, что мне нравится возиться с мячом, поэтому вопрос о какой-нибудь другой секции просто не возникал. А через два года я перешел в спецкласс к Марку Абрамовичу Рубину. Вот у него-то и стал учиться настоящему, серьезному футболу.

– Но играли тогда, наверное, еще по-мальчишески, устраивая вокруг мяча кучу-малу?

– Нет, Рубин сразу расставил нас по позициям. Мы играли в четыре защитника, три полузащитника и три нападающих. Меня он определил в центр полузащиты. Только не спрашивайте – почему, сам не знаю.

– Среди сверстников вы были лучшим?

– В 14 лет меня вместе с пятью ленинградцами пригласили на смотрины в юношескую сборную, которую возглавлял Александр Кузнецов. Из всех не подошли только двое. Я был одним из неудачников.

– Как аргументировали свой выбор тренеры сборной?

– Никак. Просто не пригласили на следующий сбор. Значит, особо ничем я не выделялся.

– Одно из главных ваших достоинств – специфическая техника обращения с мячом. Ваш дриблинг сродни движениям рыси – она спокойно выслеживает добычу, а затем резким броском не оставляет ей ни шанса. Откуда это?

– Знаете, когда-то все вечера после учебы я проводил в пашей дворовой хоккейной коробке. Другие сначала садились за уроки, а я – сразу туда. Родители, конечно, нещадно с этим боролись, но ничего поделать не могли. Увы, хорошими школьными оценками я их не особо радовал.

– А если конкретнее?

– Единственный предмет, который мне был по-настоящему интересен, – геометрия. Только по геометрии я получал четверки и пятерки. Еще, конечно, по физкультуре.

– А на дворовом уровне вы могли, получив мяч, обыграть, скажем, человек десять?

– Это специальность Кечинова обыгрывать соперников пачками. Вообще, считаю, в нашем футболе ему нет равных по манере обращаться с мячом. Мне же в хоккейной коробке особо развернуться не давали. К тому же моими соперниками и партнерами были ребята старше на три-четыре года.

– Немалая разница в возрасте! Вас тогда, наверное, в команду брали в качестве довеска?

– Нет, котировался я достаточно высоко. Кстати, сейчас, уезжая на несколько дней домой в Питер, я всегда с нетерпением жду встречи в той нашей коробке со своими старыми друзьями.

– Как вы оказались в команде второй лиги «Смена-Сатурн»?

– Эта команда образовалась как раз в год нашего выпуска. Ее учредителями стали преуспевающие бизнесмены – ребята, окончившие в разные годы школу «Смена». Они же предложили возглавить новую команду Рубину. В нее из нашего выпуска он пригласил меня и еще двух ребят. Проработал Марк Абрамович около полугода, а затем его сняли. Причем сделали это, что удивительно, после победы. В знак протеста решил уйти и я.

– Один из всей команды?

– Нет, двое ребят, которые пришли в команду вместе со мной, также приняли такое решение. Сейчас в большой футбол они уже, увы, не играют.

– Как отреагировало на это руководство «Смены-Сатурн»?

– Меня вызвали «на ковер». Я сказал, что играть в команде после происшедшего не буду. Ну и что! Все ведь знали, что уходить мне некуда. Никто меня не приглашал.

– Но ведь команда теряла вас!

– Вы, наверное, думаете, что в «Смене-Сатурн» я был основным игроком. Ошибаетесь! Провел вместе с ребятами несколько тренировок да один раз вышел на замену на 15 минут. Так что мой уход для руководства команды, скорее всего, был не особо большой потерей.

– Как развивались события дальше?

– В это время Кузнецов уже вернул меня в свою юношескую сборную: нужны были свежие силы после ухода из нее украинских игроков. В Питере как раз проходил турнир имени Гранаткина, куда была приглашена и наша сборная. По возрасту мы были младше своих соперников на год, поэтому нет ничего удивительного в том, что заняли последнее место. Однако, несмотря на неудачу, после турнира ко мне подошел Кузнецов с каким-то человеком и сказал: «Знакомься, Геннадий Иванович. Костылев». Тот предложил встретиться и предупредил, что речь пойдет о переходе в ЦСКА.

– Ваша реакция?

– Это было что-то немыслимое. Ведь ЦСКА тогда чемпионом стал, а Сергеев, например, был для меня кумиром. Когда меня приглашали, на посту главного тренера был еще Садырин, но Костылев, по-видимому, чувствовал, что скоро возглавить команду предложат ему. И уже через несколько дней после встречи с ним я подписал контракт.

– Как восприняли это в «Смене-Сатурн»?

– Поняв, что вот так, запросто, теряют игрока, руководители команды принялись уговаривать меня отказаться от перехода, тем более что со «Сменой-Сатурн» я раньше подписал контракт сроком на два года. Но ЦСКА удалось уладить все проблемы, заплатив за меня компенсацию.

– А как отнеслись к переходу ваши родители?

– Мама сказала: «Решай сам, но я не хотела бы, чтобы ты один в 16 лет уехал в чужой город». А перед самым отъездом в Москву мне пришло предложение и из «Зенита». Если бы оно было раньше, я, не задумываясь, ушел бы в эту команду. Ведь «Зенитом» я болел с детских лет, не пропускал ни одного матча.

– И любимый игрок у вас, наверное, был?

– Брошин, с которым я сейчас в ЦСКА играю. Сколько раз мальчишкой я брал у него автографы – не сосчитать. Недавно, когда команда была на сборе в Испании, нас с Брошиным поселили в одном номере. Там я ему про это и рассказал. Долго же он смеялся!

– А что вам больше всего запомнилось из того питерского юношеского футбола?

– Когда я заканчивал выпускной класс, к нам на торжественный вечер в числе прочих гостей пришел Юрий Желудков. То, что он сказал, врезалось мне в память: «Ребята, вы все хотите стать известными. Если будете работать – добьетесь этой цели. Если будете думать о славе – ничего из вас не выйдет».

Некоторые считают, что у Радимова после всех его успехов началась звездная болезнь. Мол, задрал нос, а со своими старшими партнерами общается запросто, да еще и с шуточками. Но, как вы считаете, может ли быть «звездняк» у человека, который девизом в жизни выбрал те слова Желудкова?! Во всяком случае, с журналистами Владислав всегда чрезвычайно доброжелателен, а что до его шуточек, тут уж ничего не поделаешь – веселый характер у Радимова. А еще он очень не любит, когда товарищи даже в шутку называют его «звездой». Когда я в разговоре один раз употребил это слово, Радимов аж в лице изменился «Я очень вас прошу, не называйте меня «звездой». Просто потому, что таковой себя я не считаю».

– Вы говорите, что до 16 лет ничем среди своих сверстников не выделялись…

– Но вот пришел в ЦСКА – и стал потихонечку прибавлять. Два года отыграл за дубль у Колповского. Научился у него многому. А первую игру за основной состав сыграл в 92-м против «Океана». Многие наши игроки тогда в Находку не поехали, и я вышел на замену за 15 минут до конца вместо Карсакова.

– И какие были впечатления?

– Эго же совсем другой футбол. Скорости высочайшие! Я провел на поле минут десять – и начал задыхаться. А вообще тот матч оказался для меня единственным в первом чемпионате России.

– В 93-м играли уже больше?

– Сыграл три матча, но во всех выходил лишь на замену. Зато в нашей домашней игре с владикавказским «Спартаком» забил свой первый гол в высшей лиге. Забавная тогда история вышла. Распорядок дня у нас в игровой день такой: завтрак – разминка – обед – сон – установка на игру и отъезд на стадион. Так вот, представляете, перед этим матчем нас с Шуковым на установку забыли разбудить. Проснулись мы только перед самым отъездом. И вдруг Костылев выпускает меня на замену за десять минут до конца, а еще через пять минут я забиваю. Ребята после этого стали, конечно же, в шутку советовать на установки вообще больше не ходить – чтобы забивать почаще.

– Ну а в дубле-то вы забивали прилично?

– Да нет, совсем мало, и то в основном с пенальти.

– Так вы пенальтист! Почему же тогда в этом году, когда чуть ли не половина вашей команды, не щадя болельщиков, била мимо цели, вы к одиннадцатиметровой отметке так и не подошли?

– У меня был момент в дубле, когда я не забил подряд два пенальти. С тех пор – зарекся.

– В этом году в основном составе вы играете с самого первого матча. В межсезонье тренеры готовили вас к этому?

– Что вы, все для меня произошло совершенно неожиданно. Я зимой даже в московское «Динамо» собирался уходить.

– Говорят, что динамовцы вас и сейчас приглашают?

– Нет. Я действительно имею приглашение от одного клуба, но не московского. Команду эту не хочу называть, так как из ЦСКА уходить не собираюсь.

– Мы тут как-то подсчитали, что в трех домашних матчах подряд – с московским «Динамо», владикавказским «Спартаком» и «Уралмашем» – соперники, нарушая правила против вас, получили 12 (!) карточек.

– Наверное, это из-за того, что я часто передерживаю мяч. Футбол сейчас настолько быстр, что защитники не успевают остановиться и непроизвольно бьют по ногам. В любом случае на пользу нашей команде мои передержки не идут, ведь Тарханов проповедует комбинационный футбол. Нужно над этим работать.

– В последнее время вы достаточно часто даете сдачи своим обидчикам.

– Знаю, что не прав. Но в пылу борьбы очень трудно сдержать эмоции. Тем более что последние матчи проводил на взводе: ЦСКА угрожал вылет в первую лигу.

– За два тура до конца чемпионата в матче с «Уралмашем» был неприятный инцидент, когда буквально все екатеринбуржцы ополчились против вас. Что произошло?

– Вратарь «Уралмаша» Городов сбил меня в штрафной при счете 1:0 в нашу пользу. Судья назначил пенальти, но игроки «Уралмаша» начали доказывать, что ничего криминального в действиях вратаря не было. Мы утверждали обратное. Я решил нарушить данный самому себе обет и все-таки пробить одиннадцатиметровый. Уже приготовился к удару – и тут защитник соперников Ратничкин запустил в меня мячом. С этого все и началось.

– Вы жалеете, что ответили?

– Нисколько. А потом Сергеев и Быстров увели меня на противоположную половину поля.

– Какую половину чемпионата вы провели лучше – первую или вторую?

– Вторую. У меня появилась уверенность в своих силах, а в команду пришел Тарханов.

– Со второго круга вы стали выступать под вторым номером…

– Этот номер оказался свободным после того, как серьезно травмировался наш защитник Алексей Гущин. Никто «двойку» не хотел брать, и номер достался мне как самому молодому. И надо же – первый матч с «двойкой» на спине против московского «Динамо» оказался для меня счастливым: мы выиграли 4:2, плюс я забил гол. А недавно под вторым номером играл и за олимпийскую сборную.

– В следующем году под каким номером собираетесь выходить?

– Жду: вот подлечится Лешка – и отберет у меня счастливую «двойку». Правда, перед Шотландией он мне сказал, что, может быть, отдаст ее мне, если я из Глазго привезу ему сувенир. Я привез.

– Против вас в этом году часто играли персонально?

– Два раза. В том матче с «Уралмашем» меня опекал Ямлиханов, а с московским «Локомотивом» – Чугайнов. Особенно грамотно действовал Чугайнов, в футбол он мне тогда так и не дал поиграть. А вообще я понял, что персональная опека – весьма неприятная штука.

– Когда вас в первый раз пригласили в первую сборную России?

– На матч Россия – сборная мира в рамках Игр доброй воли. Затем я выходил на поле и в товарищеском матче с австрийцами.

– Как встретили вас наши легионеры?

– Просто замечательно. В первый раз я встретился с ними перед матчем с Германией. Мы с Симутенковым готовились сначала в первой сборной, а затем нас отправили в олимпийскую. А перед игрой с Сан-Марино я жил в одном номере с Черчесовым. Он много мне рассказывал о Германии и о том, как обычно действуют вратари, когда против них выходят один на один, и как при этом нужно действовать нападающему.

– С кем в сборной у вас наиболее близкие отношения?

– С Игорем Симутенковым. Когда приезжаем на сборы, свободное время чаще всего проводим вместе. По вечерам пьем чай, разговариваем, играем на компьютере, который в Новогорске заменяет любимые всеми футболистами нарды.

– А в ЦСКА кто лучший друг?

– Денис Машкарин. Он ведь тоже питерский, а в ЦСКА попал всего на полгода раньше меня. Денис очень мне помог в первые месяцы, когда я только-только приехал.

– Поддерживали ли вас игроки сборной в матче с шотландцами?

– Еще как! Перед игрой, когда стало известно, что я выйду в основном составе, Витя Онопко сказал: «Не волнуйся, если что – поможем». Помню, как Шалимов сделал мне острую передачу, а я загубил атаку неточным пасом Пятницкому. Так никто слова не сказал, а чуть позже Шалимов подбодрил: в следующем эпизоде, мол, у тебя все получится. После матча он подошел ко мне, пожал руку и сказал: «Все нормально. Будешь играть».