Владислав Радимов: «До Добровольского мне расти и расти»

«Спорт-Экспресс», 05.09.1995

Поначалу Владислав Радимов не поверил в то, что именно его «СЭ» признал лучшим игроком чемпионата России в августе. И даже когда на следующий день после моего звонка синий «Мерседес» был заботливо спрятан в тень лип Петровского парка, а мы устроились на скамейке в тихом углу, с уст 19-летнего полузащитника не сходила удивленная улыбка.

– Вы, похоже, до сих пор не свыкнетесь с мыслью, что вы – лучший в августе.

– Не свыкнусь. Приятно, конечно, когда тебя признают и твоей игре поют дифирамбы, но, по-моему, я должен быть очень благодарен партнерам. Ведь успех-то не только мой – всей команды.

– Вполне логично: команда одерживает семь побед подряд, а ее лидер становится лучшим.

– Я не люблю называть себя лидером. В команде 11 человек, и не стоит кого-то одного превозносить до небес.

– Вы не очень удачно начали сезон. Почему?

– Я и в прошлом году набрал форму только во втором круге. Так уж, видимо, природой установлено: я – летне-осенний игрок. К тому же надо было прийти в себя после той осени: две сборные в 18 лет – это непросто.

– Вы и тогда не верили в свой успех?

– Абсолютно. Шли Игры доброй воли, и подходит ко мне Тарханов со словами «собирайся в сборную». Я не понял, что он имеет в виду, – олимпийскую или молодежную. А когда услышал слово «первая», то даже не осознал, что все это значит.

– А когда в Шотландии Романцев выставил вас в основе, что тогда ощущали?

– Меня, если быть точным, выставил не Романцев. До начала матча оставалось минут пятнадцать, и я вместе с остальными резервистами играл в «квадрат». И в этот момент травмируется Кирьяков. Борис Игнатьев машет мне рукой, и я иду переодеваться. Так что времени на раздумья и сантименты не было. И, наверное, к лучшему – даже разволноваться не успел.

– Остальные игроки вас приняли спокойно?

– Естественно. Они приняли меня как профессионала, который сейчас будет делать свою работу. И не думали ни о моем возрасте, ни о количестве игр в сборной. Я был равным среди них, и это тоже помогало держаться на ногах.

– Многие по манере игры сравнивают вас с Добровольским. Есть что-то общее?

– До уровня Добровольского мне, наверное, никогда не дорасти – у него даже на тренировках можно учиться. Может, и есть что-то похожее, но пока сравнивать нас не совсем корректно.

– Вы еще только начинали играть в серьезный футбол, когда многие сборники уже блистали. Наверное, кто-то из них был и вашим кумиром.

– Да, форвард ЦСКА Олег Сергеев. Но нравились многие. И портрет Добровольского тоже висел на стене моей комнаты. Поэтому, когда я вышел с ним на поле, то казалось – это сказка. Потом уже втянулся. А поначалу боялся мимо лишний раз пройти, спросить о чем-то – куда мне до великих. В основном с Симутенковым на компьютере играл.

– Друзей в сборной много?

– Овчинников, Симутенков, Бесчастных. С тем же Добровольским хорошие отношения.

– От олимпийской сборной у вас навряд ли остались столь приятные воспоминания – Атланты уже не будет.

– Да, на Олимпиаде сыграть хотелось. Но что поделать – свой немалый потенциал мы реализовать так и не смогли.

– Смена тренера в канун отборочного цикла сильно повлияла на команду?

– Да. Кучеревский готовил сборную по-своему, а когда пришел Гершкович, многое, естественно, пришлось менять. Если бы он пришел раньше, возможно, и успел бы поставить нам игру. А так полупился ремонт на ходу. Успехом он, увы, не увенчало»

– В вашей жизни была и еще одна сборная – юниорская.

– Об этом мне не очень приятно говорить. В Катар на чемпионат миря я мог бы и не ездить.

– Не понимаю…

– Что уж тут понимать, если после это турнира меня сделали козлом отпущения. Я ехал в Катар вовсе не из-за тренера Кузнецова, я ехал помочь ребятам. Помощь же, как выяснилось потом, была нужна не всем.

– Вас, кажется, обвиняли в «разрушении морального облика коллектива»?

– Я не хочу оправдываться.

– И все же…

– Вот вам два факта: в полдень, в 35-градусную жару, мы выходили на поляну перед отелем и прыгали через расставленные мячи. В день игры! Скажите, можно играть после сауны? А это была – сауна. И еще. Однажды тренер разбудил нас в семь утра и полтора чаш мы тренировались без бутс и гетр. Зачем, не знаю. Вечером уже занимались в обуви, но ноги все равно сводило. К тому же перед последним матчем с испанцами не был собран так называемый совет игроков – Хохлов, Липко, Беркетов, Орещук, Семак и я. До этого мы собирались перед каждым матчем. В общем, толку от Катара – никакого. И прав был Тарханов, предлагавший мне остаться – сборная-то в это время играла с дреками.

– С приходом Тарханова ЦСКА резко пошел в гору. Это так?

– Да. Тарханов изменил всё – от тренировочного процесса до клубной политики. Все встало на солидную основу – при Мурашко нас больше обещаниями потчевали. К тому же Александр Федорович сразу показал всем, что он пришел сюда не номер отбывать. Чуть нарушил Куприянов режим – и сразу был отчислен. Распускаться Тарханов не дает. Амбициозный, честолюбивый тренер. С ним интересно работать. Да и ребятам надоело ходить в «вечно подающих надежды». ЦСКА – команда не только на поле. Сейчас для нас главное – сохранить игру.

– На каком месте будет ЦСКА по окончании чемпионата?

– Мы рассчитываем быть в пятерке. Но не забываем и о более высоких местах.

– Лидерство «Спартака-Алании», на ваш взгляд, справедливо?

– Насколько я себе представляю, это – команда республики. Условия сумасшедшие, состав – как на подбор, все мастера. Но, если честно, «Локомотив» мне нравится больше.

– У вас много друзей в московских командах?

– Достаточно. В основном это те, с кем играл в различных сборных, – Харлачев, Некрасов, Липко.

– А нефутбольные друзья у вас есть?

– Нет. Я же не москвич и живу в этом городе всего три года.

– Бытует мнение, что петербуржец всегда чувствует себя в столице чужим – и наоборот. Это так?

– Поначалу я думал – да, так. Но сейчас привык, и Москва мне уже не кажется чужим городом. А раньше было сложно – город очень большой, всё шумит…

– Сейчас стало модно уезжать за рубеж в совсем юном возрасте. Если у вас будет предложение из клуба ранга «Фейеноорда», примете?

– Нет. Я считаю, мне рано уезжать. И сейчас нигде, кроме ЦСКА, себя не мыслю. Хотя зимой меня, к примеру, звали в «Зенит».

– В последнее время вас часто критиковали за несдержанность на поле.

– Теперь это в прошлом. Я, пусть не звучит это громко, начал новую жизнь. После того как в матче против «Динамо» откинул мяч и вынужден был пропустить два матча, пришел к выводу, что все разговоры с судьями и проявления своего несогласия с их действиями ни к чему хорошему не приводят. Хотя, знаете, я и раньше никогда не делал этого специально – просто не мог совладать с нервами.

– Вы – вспыльчивый человек?

– Да. Но достаточно быстро отхожу. Помню, в отборочной игре чемпионата Европы среди юниоров в игре против итальянцев меня выгнали с поля за удар соперника – стыдно было ужасно. Нет, хватит карточки коллекционировать.

– Однажды в этом сезоне вы не выдержали, и под трибунами – в итоге вышла драка с Сабитовым.

Драки не было – скорее стычка. Перед игрой с нами динамовцы встречались со «Спартаком» и сломали Кечинова. И когда мне на поле досталось от Сабитова, я спросил его: что он, всех, что ли, переломать хочет? Ну а после игры не сдержался. Но очень не хочется об этом вспоминать.

– Вас часто бьют на поле…

– Футбол – игра мужчин, и по ногам достается всем. Нет, наверное, смысла плакаться. Но чтобы меня били специально – не замечал. Да и не боюсь я.

– Тем не менее на Фареры вы не едете именно из-за травмы. Что случилось?

– К ударам по ногам это отношения не имеет. Если помните, зимой я уже был в ЦИТО. Диагноз – синдром АРС. Мне сложно на пальцах объяснить, что это. Что-то с брюшной полостью больно бить по мячу. Завтра снова еду в ЦИТО. Надеюсь, долго лечиться не придется. Зимой мне сказали, что болезнь запущена. Делали уколы и какие-то лазерные процедуры. Сейчас надеюсь обойтись лазерами.

– Вам не скучно в Москве без Эрмитажа и Русского музея?

– Знаете, я в Питере по музеям особо не ходил. Футбол отнимал все время. Даже в школе учился черва пень колоду – если с тройкой приходил домой, уже был праздник. Пришел, портфель бросил – и на площадку. И нигде, кроме футбола, себя не видел.

– Как на это смотрели родители?

– Как на забаву. Они не очень верили, что футбол станет моей профессией. Да и сам я поверил лишь тогда, когда пригласили в ЦСКА.

– Вы считаете, что футболист не должен быть образованным человеком?

– Сложный вопрос. Увы, но на настоящее образование, если серьезно занимаешься футболом, времени нет.

– Чем вы занимаетесь в свободное время?

– Люблю кино – наши комедии. В Катаре была с собой одна кассета – «Где находится нофелет» с Панкратовым-Черным. Так смотрели ее раз двадцать – наизусть выучили. Читаю мало – опять же некогда. Люблю дискотеки.

– И какой же клуб предпочитаете?

– «Арлекино».

– Ваша семья интересуется футболом?

– Родители приходят посмотреть, когда играем в Москве. Но они не любители самой игры что там, мол, двадцать два дурака носятся за одним мячом. Смотрят, потому что я на поле. Для мамы я так, по-моему, и остался маленьким ребенком, которого она записала в школу «Смены», чтобы по дворам не шлялся.

– Вы второй сезон играете в основе. Уровень чемпионата растет?

– Бесспорно. Раз стали возвращаться такие игроки, как Кобелев, Кульков, Юран, Шмаров, Черчесов, Кузнецов, значит, им интересно здесь играть. Да и по деньгам мы уже не так отстаем от Европы. И думаю, у наших клубов есть шансы в Кубке УЕФА. В победе «Ротора» над «Манчестер Юнайтед» я практически уверен.

– Чего, по-вашему, не хватает ЦСКА, чтобы стать лидером российского футбола?

– Опыта. Любая другая команда, ведя 2:0 в Волгограде, прежде всею занялась бы обороной. А мы третий побежали забивать. Молодо-зелено. Слава Богу, «Ротору» не хватило времени вырвать победу. В раздевалку все пришли, храни гробовое молчание. Хорошо, Тарханов успокоил, не стал кричать. Нет, ну как можно – на 86-й минуте вести 2:0 и все упустить?

– И как, по-вашему, лучше решать проблему? Ждать, пока все повзрослеют или укрепиться опытными игроками?

– Пара-тройка нюхавших порох футболистов нам бы не помешала.

– Как вы настраиваетесь на игру?

– Для меня матч начинается с первым свистком. В день игры стараюсь поспать до обеда (эта проблема тоже возникала в Катаре – там нас будили ни свет ни заря). В автобусе лучше поговорить, пообщаться. Я не завожу себя специально. Лучше посмеяться над каким-нибудь анекдотом, чем изводить себя ожиданиями.

– Любимый анекдот есть?

– Я их не запоминаю. Главный рассказчик у нас – Мамчур.

– В западных клубах многие выплескивают свое чувство юмора в раздевалке – дверную ручку, например, зубной пастой намажут. В России не приходилось с этим сталкиваться?

– Нет. Единственное, на что я обратил внимание, – как постоянно подтрунивают друг над другом Харин и Кирьяков. Это у них в сборной заведено, как стакан сока с утра.

…Они удивительно похожи – молодые звезды нашего футбола. Все – спокойные, рассудительные. Симутенков, Клюев, Харлачев, Бесчастных, Радимов – все они превратились или превращаются из молодых талантов в сложившихся зрелых игроков. Радимов уже сложившийся мастер, хотя вся карьера у него, конечно же, еще впереди. Да, не достиг еще своего потолка. И считает себя лишь одним из многих актеров на прямоугольной зеленой сцене, абсолютно не претендуя на роль солиста. Хотя им, солистом, он, собственно говоря, уже является.