Дмитрий Хохлов: «И я вновь отправился покорять Москву»

«Футбол», 09.1996

О том, что он включен в число 22 футболистов сборной России, отправляющейся на чемпионат Европы в Англию. Хохлов узнал во французском городе Тулоне, где участвовал в международном турнире в составе молодежной команды. Узнал после своего последнего матча на турнире с голландцами, а котором получил травму голеностопа. Далеко не каждому 20-летнему футболисту выпадает такой счастливый случай – попасть в состав национальной сборной, не сыграв в ней до этого ни разу, на соревнования такого уровня.

– Дима, что вы ощутили, узнав, что едете в Англию?

– Для меня это было полной неожиданностью. Даже в самых радужных снах я не видел себя в составе сборной на чемпионате Европы. На турнире в Тулоне сыграл три матча, получил травму и хотел уже 5 июня отправиться и на родину, в Краснодар, отдохнуть, подлечиться. Одним словом, планы были совсем другие. И тут это сообщение…

– Как к вам отнеслись старожилы сборной?

– В средствах массовой информации неоднократно доводилось читать, что в команде якобы существовали группировки. Откровенно говоря, я этого не заметил. Встретили меня доброжелательно. Даже после того как сыграл в матчах с Германией и Чехией, косых взглядов со стороны тех ветеранов, кто не попадал в состав, я не чувствовал.

– На ваш неискушенный взгляд новобранца, почему же все-таки наша команда оказалась не готовой к этому турниру?

– Для меня самого это остается загадкой. В играх с немцами и итальянцами мы полностью провалили вторые таймы, показав свою функциональную несостоятельность. Такие провалы трудно назвать случайными. Мне трудно ссудить, но, думаю, это стало отражением тех упущений, которые были допущены в ходе учебно-тренировочного процесса накануне чемпионата. Все футболисты сборной ждали, даже надеялись, что упор в ходе подготовки будет сделан на «физику», а тренировки будут напряженными. Однако они проходили в однообразном темпе, нагрузки были небольшими. Я не согласен с теми, кто утверждает, что игроки не были патриотами своей родины, едва ли не отбывали номер на зеленом поле. Да не могло такого быть. Каждый футболист дорожил своим именем и в игре старался показать все, что мог. А могли-то, увы, не многое. Словно гири висели на ногах – желание сыграть было у всех, но не было необходимой подготовки, а значит, не хватало сил. А в таком случае выше головы, как говорится, не прыгнешь.

– Тем не менее вы лично почерпнули что-либо полезное для себя на чемпионате в Англии?

– Почерпнул многое – ведь столько «звезд» играло в Англии. К сожалению, только вот наши именитые футболисты себя не смогли проявить, и вы видели, как, к нашему общему стыду, играла команда.

– Но к вам, по-моему, особых претензий не было?

– Думаю, что мне дебют удался. Хотя внутреннее удовлетворение тонет в общем потоке горечи: в который раз наша главная команда не смогла реализовать свой довольно высокий потенциал.

– Закроем «европейскую тему» тавшим уже, увы, традиционным вопросом: был ли бунт «на карабле»?

– Что касается денег, так об этом просто смешно говорить. Легионеры имеют колоссальные контракты, это обеспеченные люди, и не будут они свое доброе имя разменивать на мелкие купюры. Все эти вымыслы-домыслы насчет неподеленных носков невыплаченных денег, пресловутых интервью высосаны из пальца и использовались лишь в чьих-то личных целях. Я видел, как хотел играть Кирьяков, как он рвался в бой. И жил он прежде всего игрой и думал только о ней, а не о деньгах. Думаю, Сергей стал в этой неприглядной истории жертвой чьей-то провокации. Что же касается бунта – то это чистой воды вымысел.

– Вы всего год отыграли в основном составе ЦСКА. Затем последовало приглашение в сборную страны, участие в чемпионате Европы. Довольно крутой зигзаг в вашей футбольной карьере. Наверное, часто вспоминаете своего первого тренера?

– Да, я бесконечно благодарен Михаилу Васильевичу Афонину, замечательному человеку, который учил меня не только футболу, но и жизни. У меня не было отца, он заменял его. В Краснодаре, где я родился и прожил 16 лет, Михаил Васильевич занимался со мной в футбольной школе ГорОНО-5. Там играл вплоть до 10-го класса. Нравилось забивать голы, но тренер убедил меня перейти на позицию опорного полузащитника, мотивируя это предложение тем, что мне надо расширять свой игровой диапазон, учиться видеть поле. Я внял его советам и вот с тех пор так и играю на этой позиции в разных командах.

– В графе «прежние клубы» напротив вашей фамилии прочерк. Из Краснодара вы транзитом. роследовали в ЦСКА. И также спешно вернулись в родной город. Негостеприимной показалась Москва?

– Я тогда выступал за юношескую сборную России и попал в поле зрения Геннадия Ивановича Костылева. Он-то мне и предложил перейти в ЦСКА весной 92-го года. Я долго колебался, ехать в Москву не хотел, хотя к столице успел привыкнуть: у нас здесь часто проходили сборы. Решил год-два еще поиграть в «Кубани», окрепнуть. Мне такое решение казалось разумным. Одолевали и сомнения: смогу ли играть в Москве в тот футбол, которому обучен? Увидев в игре дубль ЦСКА, я еще более засомневался и вернулся домой, в Краснодар. Но все-таки мама и Михаил Васильевич меня убедили, что не Боги горшки обжигают и свой шанс надо использовать. И я вновь отправился покорять Москву.

– Каково было вам, провинциальному парнишке, очутиться в знаменитом клубе? Ощущали поддержку и помощь со стороны тренера, футболистов?

– Многих я знал и раньше, играя за юношескую сборную, того же Владика Радимова, например. Особой помощи не ощущал, доходил, как говорится, до всего своей головой. Но уже тогда меня поразило профессиональное отношение к делу армейских футболистов. В Краснодаре, к примеру, мы над «физикой» дополнительно не работали. Здесь же всё было иначе. Особенно меня поразил тогда Дима Харин, который вскоре уехал в Англию. Немного мне удалось посмотреть его в тренировочных занятиях, но то, что увидел тогда, осталось в памяти навсегда. Харин показывал пример профессионального отношения к своей работе. После тренировки он работал и работал, стараясь максимально повысить свой уровень. Глядя на него, и мне хотелось также самозабвенно трудиться над собой. Можно сказать, с каждой тренировкой известного вратаря менялся и мой взгляд на отношение к работе, к тренировкам.

– До появления в прошлом году в основном составе ЦСКА вы играли за дубль е турнире команд третьей лиги, а также за юниорскую сборную страны. Способствовало ли это вашему профессиональному росту?

– Конечно, уровень соревнований, в которых участвовала сборная, не сопоставим с российской третьей лигой. Играя за сборную, чувствовал огромную ответственность, и напряжение, и творческое обогащение. Несомненно, матчи за сборную юниоров – это хорошая школа для профессионального роста. Хотя на полтора года я был отлучен от этой команды, которую тренировал Александр Кузнецов. Мы проиграли по пенальти югославам отборочные матчи чемпионата Европы, а крайними оказались капитан команды и два вице-капитана, одним из которых был я. Не выслушав никаких объяснений, нас перестали привлекать в команду. Для меня это было неожиданным ударом, но, к счастью, справедливость впоследствии восторжествовала, и я вновь накануне европейского первенства в Испании получил приглашение в сборную. Что касается армейского дубля, то играть в третьей лиге после возвращения из сборной было легче, чувствовал себя раскрепощенней, приобретал здесь необходимый игровой опыт.

– Костяк юниорской сборной, выступавшей на чемпионате мира в Катаре, составил и основу олимпийской сборной, которая, к сожалению, не попала на Олимпиаду в Атланту. Почему это произошло?

– Я пришел в олимпийскую сборную, когда оставалось провести всего три отборочных матча, в которых нельзя было терять ни одного очка. Этот груз ответственности не мог не сказаться на действиях футболистов, игравших скованно, закрепощенно. В сборной подобрались техничные ребята, умеющие и любящие сыграть комбинационно, красиво. Наверное, имело смысл взять в команду пару футболистов с незаурядными бойцовскими качествами, которые смогли бы показать пример, как надо проявлять характер, биться до победного конца. Но таких в составе не оказалось.

– Какое впечатление произвел олимпийский футбольный турнир, и как могла бы на нем выступить российская команда, если бы завоевала путевку?

– Футбол, продемонстрированный на Олимпиаде нигерийцами, бразильцами, аргентинцами, очень понравился. Мне по духу он ближе, чем тот, который был на чемпионате Европы. Импонировало прежде всего то, что игра там стояла на первом плане. Мы видели гармоничное сочетание техники, скорости, неординарного мышления, отличной физической подготовки. Думаю, если бы мы вышли в финальную стадию и хорошо подготовились, то сыграли бы неплохо.

– Минувший сезон стал для вас первым в большом футболе. Вы единственный из игроков ЦСКА, фактически дебютируя в команде, сыграли все 30 календарных матчей. По плечу ли была такая непростая ноша вчерашнему дебютанту?

– В первых играх было сложно, боялся провалить игру, чрезмерно волновался. Но ребята помогли, приободрили, появилась уверенность в себе. Вообще минувший сезон вспоминаю с удовольствием. После довольно затяжного кризиса армейцы стали показывать содержательную, красивую игру и добились в общем-то высокого результата, хотя могли выступить и намного лучше. Считаю даже, что в прошлом году мы играли более ярко, эффектно, чем сейчас. Объясняю это тем, что для многих футболистов тот сезон был первым по-настоящему полноценным – мы больше играли на эмоциях, на желании самоутвердиться, показать себя. Нынче преобладает рассудок, игра стала более эффективной, стабильной, без провалов, которые случались в прошлом году…

– В этом сезоне игру ЦСКА можно поделить на два этапа – до перерыва в первенстве и после него. Чем можно объяснить столь разительные перемены в игре клуба далеко не е лучшую сторону?

– Накануне перерыва мы набрали оптимальную форму, и игра удавалась. Но после возобновления чемпионата, команду стало не узнать. Была мотивация, было желание, но функционально выглядели слабо. В чем причины – пытаемся разобраться сами. Хотя последние игры, особенно матч в Нижнем Новгороде, нам явно удались.

– Как повлиял на игру армейцев отъезд Радимова?

– Владик был сильнейшим игроком команды, естественно, его отсутствие сказывается. Но я бы не стал нынешние проблемы команды связывать только с его отъездом. Мы и раньше, бывало, играли без Радимова, но выглядел ЦСКА тогда прилично, был, как говорится, на ходу. Нынче же и не бежится, и не дышится. Хотя уже сейчас заметны изменения в лучшую сторону – напряженные тренировки, подтягивание «физики» свое дело делают.

– По возвращении из Англии вы выглядите уставшим. Моральная травма или тоже «не бежится и не дышится»?

– А я этого и не скрываю. Вообще считаю «физику» своей ахиллесовой пятой. Видно, я в подготовительный период что-то упустил. Сказалась, несомненно, и дисквалификация – я целый месяц не играл. Все это отразилось на моей нынешней форме, физическом состоянии.

– После перерыва в первенстве в составе ЦСКА занг– раяи двое бразильцев – Ле– онидас и Самарони. Легко ли вам находить с ними в игре общий язык?

– Толковые ребята и удачно вписались в нашу игру. Леонидас действует на позиции атакующего полузащитника, имеет хороший удар, незаурядную технику, прекрасное голевое чутье. Я думаю, мы с ним найдем полное взаимопонимание – нужно только время. Хотя двигается он пока недостаточно, что сужает диапазон его действий. Очень мне нравится защитник Самарони. Он фактически без ошибок действует в позиционной игре, прекрасно взаимодействует с защитниками, выполняет огромный объем полезной работы и без страха подключается в атаку. Считаю, что бразильские футболисты могут принести команде большую пользу и вызвать на трибуны дополнительный приток армейских болельщиков.

– Ваше амплуа – опорный полузащитник. Что превалирует в вашей игре – конструктивное начало или оборонительная работа?

– Хотел бы считать себя конструктором – мне такая игра по душе. Когда мы играли в паре с Радимовым, он был выдвинут вперед, я играл сзади, занимаясь преимущественно оборонительными функциями, хотя и к атакам подключался. Образно говоря, для опорного хава оборона – это обязательная программа, а участие в атакующих действиях – произвольная. И хотя в душе я конструктор и больше люблю играть в атаке, с меня прежде всего спрашивают за порядок в оборонительных линиях.

– Но у вас, как у футболиста, склонного к атаке, есть свое секретное оружие – хлесткий, очень мощный удар. Наверное, это дар природы?

– Научиться сильному удару невозможно – природа действительно одарила меня мощным ударом. Запомнился гол, который я забил в нынешнем сезоне землякам-динамовцам. По-моему, неплохо получилось. Хотя это оружие использую все-таки редко. На тренировках отрабатываю точность удара, бью с дальних дистанций:

– Вы азартный человек?

– Я спокойный, меня трудно вывести из себя. По натуре Я игрок, люблю азартные игры, умею с достоинством проигрывать, ни на ком не срывая досады и злости.

– Есть ли предложения из-за рубежа?

– Да, такие предложения имеются, но о них я пока бы не хотел говорить

– Ваше хобби?

– Люблю рыбалку. Особенно ночью. Люблю посидеть у костра, смотреть на языки пламени и о многом подумать.

– Ваше семейное положение?

– Три года назад я женился, сыну два с половиной года. Квартиру нам снимает клуб.

– Когда по контракту вы должны получить квартиру?

– Обещали в этом году, сроки уже прошли. Тарханов говорит, что есть проблемы с оформлением документов.

– Контракт с ЦСКА рассчитан на какой срок?

– В этом году заканчивается.

– И что дальше?

– Мысли, откровенно говоря, разные… Ведь контрактные обязательства о предоставлении квартиры клуб пока не выполнил.