Олег Долматов: «В моей судьбе всё верно»

«Футбол», 10.1998

«Внимание прессы, конечно, приятно, но ведь кто только и о чем не расспрашивал меня в последнее время. Неужели остались еще вопросы?» – такой репликой встретил корреспондента «Футбола» Олег Долматов. «Остались, Олег Васильевич, остались, – пришлось успокоить главного тренера ЦСКА. – Сидели бы со своей командой где-нибудь в конце первой десятки, тогда и вопросов не возникало бы. Но ЦСКА за три месяца вашего «правления» занесло с 14-го места аж на второе. А как говорят в народе, хорошая нива всякому в диво. К тем, кто наверху, всегда повышенный интерес».

Возможно, какие-то вопросы данного интервью пересекались с теми, на которые Долматову недавно уже приходилось отвечать. Но ведь он впервые выступает на страницах «Футбола» в роли наставника ЦСКА, новороссийский «Черноморец» для него остался в прошлом. И первый вопрос Долматову, конечно, о его переходе в разгар сезона из «Черноморца» в ЦСКА, который многим показался скоропалительным, как будто он только и ждал подобного предложения.

– На самом деле это не так. Я взял три дня на размышление. Сомнения не давали покоя.

– Сомнения на предмет…

– … на предмет того, например, можно ли оставить в середине сезона команду, которой отдана лучшая часть моей тренерской биографии. Как ей будет без меня? Считал себя ответственным за «Черноморец», за его настоящее и будущее. Сомневался, конечно, еще и в том, сумею ли в полной мере проявить себя в таком именитом клубе, как ЦСКА. Три дня ломал голову над всем этим, но, в конце концов, посоветовавшись с женой, решил, что пора возвращаться домой, в Москву, в 50 лет следует подумать уже о команде, способной бороться за самые высокие места.

– Именно так формулировались требования к вам в процессе приглашения в ЦСКА?

– Нет, серьезных первоочередных турнирных задач перед командой, занимавшей в тот момент 14-е место, армейским руководством не ставилось. На первых порах необходимо было уйти из опасной зоны, стабилизировать игру, постепенно готовиться к следующему сезону.

– Вы были уверены, что вам это удастся, представляли себе, как это сделать?

– Четко представлял, знал, что перестрою оборону ЦСКА по зональному принципу, за десять дней перерыва в чемпионате успею теоретически и на практике убедить футболистов в необходимости такой перестройки, узнаю их поближе, определю их лучшие качества, чтобы максимально использовать их игровые возможности.

– На чем базировалась ваша уверенность? Ведь это же большой риск – устраивать тактический переворот в команде, стоящей на грани вылета. И потом – игрокам ведь трудно сразу поверить во всем незнакомому тренеру, человеку. Не лучше ли было проводить перестройку постепенно?

– В переходе на зональный вариант обороны никакой постепенности быть не может, он никак не сочетается с другими системами. Тут вопрос может стоять только ребром: или – или. Я знал, что сумею это сделать, потому что в практике работы с «Черноморцем» мне в 1997 году такое удалось, по сути, в недельный срок. И также в середине сезона.

– Не встретили ли эти ваши революционные начинания недоверия в среде футболистов, привыкших играть по-другому?

– Скепсис, конечно, был, я замечал его при знакомстве с ребятами, потом на первых занятиях. Но это естественно, даже хорошо. Значит, люди мыслят, а не прут за тобой вслепую. Сначала практически никто не верил, что оборона «в линию» нам что-то даст. Ведь даже на страницах прессы некоторые специалисты называли этот вариант безумием, считая, что Россия идет своим путем, что для ее футбольного менталитета неприемлема такая новация: все привыкли играть с задним защитником, и по-другому нельзя. А футболисты газеты читают.

И в течение первых двух дней своей работы я не чувствовал контакта с игроками, понимания новых требований к ним. Правда, вслух никто не высказывался против. А я специально просил всех спрашивать, не скрывать каких-то сомнений, если они у кого-то есть. Лишь на третий день заметил, как загорелись глаза у ребят, посыпались вопросы… Мы же с теоретических занятий сразу шли на поле, переносили туда расстановку игроков с макета, закрепляли теорию практикой. Но одно дело – тренировки, а надо было еще подтвердить свою правоту в играх. И в первом же матче ребята почувствовали, что им стало легче играть, появился и результат, они окончательно убедились, поверили в новый вариант, и команда, как видите, покатила вверх по таблице.

– Тем не менее в российской тренерской среде приверженцев системы обороны «в линию» раз-два – и обчелся. Со стороны по крайней мере она представляется более сложной, а в исполнении футболистов среднего уровня – менее надежной, чем традиционная – с «чистильщиком».

– Это только кажется. Вот только один факт. В последних турах меньше всего соперники били по воротам обороняющихся по этой системе ЦСКА и «Черноморца», хотя команды занимают полярные позиции в таблице чемпионата. То есть возможностей для взятия ворот команд, применяющих «линию», возникает гораздо меньше.

– Когда, в какой момент вы поверили в эту систему и решили применить ее на практике?

– Мне это давно пришло в голову. Еще когда сам играл защитником, мне не нравилась эта «собачья» обязанность персонально кого-то опекать, бегать за игроком по всему полю, когда тебя уводят из зоны неизвестно куда и зачем.

В финальном матче чемпионата Европы 1972 года против сборной ФРГ мне было поручено держать Гюнтера Нетцера. Он стал уходить от меня на место заднего защитника, а в его зону начал врываться Франц Беккенбауэр. Как только я переключался на Беккенбауэра, вперед заявлялся свободный Нетцер. И мне вменили в вину после матча, что не удержал Нетцера. Но какой смысл мне был углубляться на половину поля соперников за Нетцером, когда Беккенбауэр на нашей мог делать все, что хотел?

Конечно, я мог выполнить тренерское задание «от и до» и тогда не услышал бы в свой адрес худого слова. Ведь это же самое легкое – не «отлипать» от соперника все 90 минут и делать вид, что все остальное, происходящее на поле, тебя не касается. Мне это всегда претило, потому что чувствовал ответственность за команду, за результат. Поэтому много времени проводил в раздумьях над тем, как лучше организовать игру и оборону, в частности.

Наверное, туринский «Ювентус», сборная Франции, другие лучшие команды мира взяли на вооружение «линию» не в качестве дани какой-то моде, а потому, что видят в ней повышенную надежность. И то, что мы сделали в ЦСКА, не какая-то тренерская прихоть. Я прочувствовал все преимущества этой системы, знаю ее до мелочей. И результаты ЦСКА показывают, что путь нами избран правильный, в последних 12 играх чемпионата России команда пропустила всего три мяча – чем не показатель?

– Но тактическая перестройка в ЦСКА затронула ведь не только оборону. Сейчас, например, некоторые тренеры сетуют на отсутствие в своих командах квалифицированных крайних полузащитников, ищут таковых повсюду на предмет приобретения. А ЦСКА тем временем, имея в составе номинальных крайних полузащитников, например, Сергея Филиппенкова, не использует их в этом амплуа постоянно, фактически играет без крайних полузащитников.

– Да, в нашей схеме нет такого амплуа – крайний полузащитник. Филиппенков, например, достаточно разносторонний футболист, может с успехом действовать на фланге, в центре, на острие атаки, в оттяжке. Так стоит ли ограничивать диапазон его игры?

А на фланге в момент атаки по ситуации может появляться любой игрок, в частности, даже защитник, неожиданно подключаясь из глубины. И это всегда гораздо более опасно для соперников, чем если бы по краю фланировал номинальный полузащитник, функции которого с самого начала были бы понятны обороне соперников, за которым сразу же был бы установлен присмотр.

Конечно, для такой игры нужны подходящие исполнители, и я обнаружил их в составе ЦСКА. Валерий Минько, Олег Корнаухов – очень хорошие, современные крайние защитники, достойные, на мой взгляд, приглашения в сборную России.

– А вас не смущает, например, такой факт, что в ЦСКА Корнаухов попал в какой-то мере случайно: в межсезонье московское «Торпедо» отказалось взять его назад из «Шинника»?

– Ничего удивительного. Думаю, Олег на меня не обидится, если сейчас открою маленькую тайну: раньше, играя против команд, в составе которых он выходил на поле, мы включали его в свои предыгровые расчеты персонально. Например, когда вратарь выбрасывал ему мяч, это уже был подарок для соперников. Олег часто грешил неточностью, мог замешкаться с мячом. Но тот прежний Корнаухов и нынешний – небо и земля. Сейчас он и в обороне мобилен, надежен, уверен в себе, и в атаке – большая подмога, не только подыгрывает партнерам, но и забивает сам.

У нас два прекрасных центральных защитника – Максим Боков и Евгений Варламов, которые в случае необходимости тоже могут подключиться к наступлению по центру и пробить – оба владеют хорошим ударом.

При такой схеме середина поля у нас укреплена мощно, и сопернику приходится искать окольные пути к нашим воротам.

– Однако, опять же, игра по такой схеме требует от игроков высокого тактического мышления, строгого соблюдения игровой дисциплины.

– В этом направлении мы и ведем сейчас работу, совершенствуя ту тактическую базу, которую избрали для себя.

– Боков, Корнаухов, Варламов… Этих и ряд других игроков пригласил в ЦСКА ваш предшественник Павел Садырин. Однако в силу каких-то причин ему не удалось добиться с ними в этом сезоне ожидаемого результата. Поговаривали о распрях, группировках внутри команды…

– Мне с трудом верится в эти разговоры. Придя в команду, я застал на редкость благоприятную обстановку. Меня даже поразило удивительно благожелательное отношение игроков друг к другу, которого ранее я нигде не встречал. Никаких группировок в ЦСКА не обнаружил. А вот умение, мастерство игроков сразу бросились в глаза.

Конечно, большая заслуга Садырина в том, что он сумел собрать в ЦСКА футболистов такого уровня. О том же, что мешало команде проявить свою силу, говорить не стану. Сейчас все это уже позади, на прошлое оглядываться нет смысла, нас должно волновать настоящее и будущее ЦСКА.

– Не хотите ли вы сказать, что в команде сейчас нет слабых мест?

– Не хочу. Слабые места есть. Процесс обновления, комплектования любой команды постоянен, независимо от ее турнирных результатов, Затормозить, остановиться в выборе состава ни один клуб, ни один тренер не может себе позволить. Поиск, улучшение, совершенствование безграничны, бессрочны. «Затариваться» новичками мы не собираемся, но поиск новых исполнителей ведем, укрепляться будем. Например, для участия в еврокубках, на что мы в будущем году рассчитываем, нужна длинная скамейка, которой мы на сегодняшний день не обладаем. К большому сожалению, резерв – ЦСКА-2 – пока в большинстве своем не отвечает нашим требованиям и запросам на будущее.

– Считается большой бедой для одаренного футболиста пересидеть в дублирующем составе. Выйти после этого на свой истинный уровень для него проблема. О вас сейчас тоже говорят, что вы как тренер «пересидели» в командах среднего уровня, поздновато попали на высший. Это обстоятельство, если вы согласны с таким мнением, не сказывается сейчас на вашей работе?

– Не знаю. Вообще-то по натуре я фаталист, считаю, что ни делается, всё к лучшему. За свою тренерскую карьеру прошел все дивизионы отечественного чемпионата снизу доверху, узнал российский футбол изнутри. Все время я работал главным тренером, то есть имел полную возможность для творчества, набивал себе синяки и шишки, до чего-то самостоятельно докапываясь. Командам, далеким от элиты, всегда труднее конкурировать в любом турнире. Приходилось находиться в постоянном поиске, напряжении, ведь стоило остановиться, как наступал провал.

Считаю, всё верно в моей тренерской судьбе. После такой многолетней суровой школы порой не в самых лучших условиях мне, возможно, не труднее, а, наоборот, легче работать сейчас в ЦСКА.

– Разве в прежних клубах вас не стесняли, не связывали достижением в первую очередь результата?

– Конечно, за результат я отвечал всегда и везде. Творчество в футболе зависимо, ограничено достижением результата. Если этот фактор не учитывать, можно «поплатиться головой». Приходилось иной раз балансировать на грани, но это заставляло творить с реальной пользой для команды, не витая в облаках.

– В ЦСКА вы обрели наконец «самые лучшие» условия для своей работы?

– Думаю, да. Причем фактически без собственного участия. Это не мое дело. В ЦСКА собраны опытные, грамотные специалисты, «закрывающие» тот или иной участок работы. Я же – только тренер, отвечаю исключительно за команду, за результат.

– Результаты ЦСКА в чемпионате после вашего прихода, наверное, уже превзошли ожидания не только армейского руководства, но и ваши собственные?

– Конечно. Как такое можно было запланировать? Я предполагал, что мы выправим положение, но то, что из 12 матчей выиграем 11, и в мыслях не держал. Но ребята поверили в нашу новую игру, отсюда и такой прогресс.

– В середине сезона стали обретать свою лучшую игру не только игроки обороны. Владимир Кулик вот опять вошел в число лучших бомбардиров чемпионата.

– Кое-что изменилось в его игре, но в принципе он остался самим собой. Мне трудно судить, почему он на время утрачивал снайперские качества, не занимался расследованием причин этого, да оно было, наверное, и не нужно. Я вижу, что у меня есть сейчас. И из этого исхожу. А что было раньше, повторяю, не знаю и не хочу знать.

– Победа над «Спартаком» – 4:1 определенно стала лучшим матчем ЦСКА в Нынешнем сезоне. Многие команды, даже достаточно сильные, солидные, «Спартака» побаиваются, бытует мнение, что играть в открытый футбол с ним – дело безнадежное. А вы рискнули. ЦСКА как-то специально готовился к этому матчу, или подготовка шла в обычном режиме?

– Подготовка шла в обычном режиме потому, что к любому матчу мы готовимся специально. Правда, без игроков сборной это делать гораздо труднее. Мы изучаем особенности игры каждой команды, хотя изучать игру «Спартака» особой надобности нет, потому что его все время показывают по телевидению. Даже матч с «Тюменью» транслировали.

Практически все клубы строят игру против «Спартака» от обороны, и спартаковцы привыкли к тому, что соперник, сидя «в окопах», дает им возможность постоянно атаковать, владеть мячом, разыгрывать фирменные «стеночки», применять забегания, другие средства из своего традиционного арсенала. И все это проходит.

Мне кажется, что большинство команд выходит на матчи со «Спартаком» с мыслью не о победе, даже не о ничьей, а как бы проиграть более достойно. Мы и отталкивались от того, что «Спартак» привык играть вблизи штрафной площади противника, и постарались навязать ему игру на его половине поля. Длинный пас спартаковцами почти не применяется, ведется комбинационная игра мелкими и средними передачами. А поскольку спартаковцы придерживались этой же манеры и на своей половине поля, мы их там и накрывали, прессингуя, заставляли ошибаться, то есть поставили их в неудобные, невыгодные условия, играть в которых они не привыкли. И это принесло нам успех.

– Но ведь многим из игроков ЦСКА еще памятны крупные поражения от «Спартака». Как удалось вселить в них дух возможной победы?

– Не забывайте, что победа над «Спартаком» стала девятой для ЦСКА после антракта в чемпионате и седьмой подряд. Футболисты уже обрели уверенность в себе, почувствовали свою силу. Потому и вышли на этот поединок без тени сомнения. Настраивать их не потребовалось, эмоциональный подъем и без того был сумасшедший. Тренировки проходили на одном дыхании. Увидев глаза ребят в раздевалке перед матчем, и я вдруг обрел душевное равновесие, успокоился, понял, что предстоит хороший футбол, что мы не проиграем.

– Привлечение игроков ЦСКА в сборную России в нарастающем количестве способствует прогрессу клуба или, наоборот, мешает вашей работе?

– С одной стороны, конечно, приятно, престижно, когда игроки ЦСКА приглашаются в сборную. А с другой – неизбежны трения между клубными тренерами и тренерами сборной. Они были, есть и будут. Ведь и за рубежом все время кого-то не отпускают в сборную на отдельные матчи.

Руководство клуба судит о своем тренере не по количеству игроков, подготовленных для сборной, а по результату в таблице чемпионата. Естественно его желание как можно лучше подготовить команду к очередному матчу. В то же время мы понимаем, что сборная – это престиж России, и стараемся, чтобы как можно больше наших игроков выступало в ее составе. И еще хочется, чтобы, получив приглашения в сборную, наши футболисты обязательно участвовали в играх. Понимаю, что это не всегда возможно, ведь таково, думаю, желание любого клубного тренера. Тем не менее в игровом цикле неделю без серьезной нагрузки считаю потерянной для футболиста. Игра же – самая большая, самая лучшая нагрузка. Лучше пусть футболист вернется в клуб усталым, мы поколдуем над ним, над его восстановлением, дадим ему отдохнуть, сами подведем к следующей игре. Но пусть он будет в игровом тонусе.

– Из «Черноморца» в ЦСКА вы не пригласили ни одного игрока, взяли вместе с собой лишь бывшего начальника новороссийской команды Авалу Шамханова.

– Это не я его, это он взял меня с собой.

– ???

– Да, так оно и было на самом деле.

– Какие проблемы сейчас особенно беспокоят вас в вашей новой команде?

– Эмоциональный спад, наступивший у ребят после игры со «Спартаком». Он чувствуется, даже несмотря на четыре дня отдыха, которые им были предоставлены. Главная проблема – как подвести команду в лучшем состоянии к заключительным играм чемпионата. Нам ни в коем случае нельзя оступиться, поскольку в этом случае можем даже в первую тройку не попасть. Не перестаю думать о том, как вернуть игрокам свежесть, жажду работы в тренировках. После серии побед да еще на финише сезона это сделать непросто.

– Но вам, вероятно, заниматься этим не впервой?

– Попадал в подобные ситуации, конечно. Опыт есть. Взял, например, и в один момент круто поменял все тренировочные планы. Днем устроил кросс, вечером – баскетбол, в общем, увожу игроков от футбольного мяча. Но от него нам никуда не деться. В прошедшую субботу ездили в Ногинск, на родину Григория Федотова, в воскресенье – в Моршанск, где родился Всеволод Бобров.

– Ногинск-то у Москвы под боком, а до Моршанска ведь километров 400 – не ближний свет. И надо вам это именно сейчас, в разгар борьбы за медали чемпионата?

– Надо, мы обязаны чтить память великих армейских, российских мастеров футбола. Это наш прямой долг. Мы ездили туда еще и ради того, чтобы наши молодые футболисты прониклись этим долгом по отношению к славному прошлому ЦСКА, ради встречи с людьми из глубинки, которым нелегко приходится в нашей нынешней жизни. Ведь и в Ногинске, и в Моршанске приезд ЦСКА был обставлен, как праздник, на который собрались тысячи людей, который стал настоящей пропагандой футбола. Это было необходимо, несмотря на те накладки в нашей подготовке, которые обе поездки за собой повлекли.

– А, может быть, эти поездки стали в какой-то мере разрядкой, помогли игрокам сбросить накопившееся психологическое напряжение?

– Возможно, если в очередном матче увижу прежнее воодушевление в игре наших футболистов. Если сумеем достичь того, к чему стремились в этом коротком последнем подготовительном цикле. Я надеюсь на это.

Когда пришло время откланяться, мне показалось, что Долматов был даже рад визиту в Архангельское журналиста, хоть на часок скрасившего его одиночество. Да, да, какой бы свитой ни обладал тренер, за пределами футбольного поля в силу специфики профессии он все равно чаще всего остается наедине со своими мыслями, проблемами, как писатель или журналист за рабочим столом. С той только немалой разницей, что последние имеют возможность переписать заново то, что они натворили, а у тренера ее нет. Проигранный матч не перечеркнешь, он становится уже достоянием турнирной таблицы. Долматов в своей жизни хватил сполна такого одиночества, и все равно к нему трудно, невозможно привыкнуть. А разговор с журналистом – какая-никакая, а разрядка. Улыбнувшись на прощание, он направился к вороху бумаг, каких-то схем, чтобы наедине с самим собой, с новыми и старыми проблемами продолжать этот вечный поиск футбольной истины. Счастливого пути, Олег Васильевич!