Александр Никифоров: «Вызов в сборную СССР сослужил мне плохую службу»

«Команда», 20.02.1999

Наша беседа с Александром Никифоровым прошла, как принято говорить в серьёзных телевизионных новостях, в теплой и дружеской обстановке. А приютило нас очень приятное кафе-бар «Блюз», разместившееся между Одесским политехническим университетом и стадионом СКА. Упомянул я об этом кафе не случайно. Дело в том, что любят собираться в нём многие футболисты одесского «Черноморца» 80–90-х годов и в спокойной обстановке вспомнить за чашечкой кофе лучшие моменты из своей футбольной биографии. «Допрос» продолжался около двух часов, в течение которых было выпито немало кофе и, признаюсь, выкурено чрезмерное количество сигарет. И если бы не друг Саши – Вадим Сабиров, помогавший мне в интервью, боюсь, в лимит, имеющегося у меня в запасе времени, я бы не уложился.

Первым о Никифорове-старшем высказался Вадим: «Саша всегда выделялся среди своих сверстников. И это не секрет, что он был одним из лучших полузащитников в Союзе среди ребят 1967 года рождения. И неудивительно, что та юношеская команда «Черноморца» всегда была на первых ролях в чемпионате и боролась исключительно за первые места. Юра, кстати, во многом может быть благодарен Саше, который уже тогда завоевал авторитет своей игрой. И если Юра, которого, если можно так выразиться, «сделали» звездой, был больше индивидуальным игроком, то Саша, помимо этого, часто сознательно уходил в тень и работал на команду. И всё равно выделялся».

«МЫ ПОШЛИ ПО СТОПАМ СВОИХ ПРЕДКОВ…»

– Так сложилось, что в нашей семье футбол стал традицией, – рассказывает Александр. – Играли мои дедушка, отец, дядя (Юрий Леонидович Заболотный – Прим. авт.). И мы с Юрой не стали исключением, пошли, так сказать, по стопам своих предков.

– А кто раньше начал играть – ты или Юра?

– Вместе начинали. Мы жили недалеко от стадиона «Спартак», где и гоняли мяч с другими мальчишками. Играли за жэковскую команду на турнирах «Кожаный мяч».

– В школе «Черноморца» тоже вместе играли?

– Нет. Юра тренировался с группой ребят 1970 года рождения. С ними работал Юрий Скорик. Я же вместе с Серёгой Гусевым играл за команду 1967 года у Георгия Степановича Бурсакова, а чуть позднее – у Игоря Васильевича Иваненко. На тренировки нас водила наша бабушка, которая очень переживала за нас. Юрка, кстати, поначалу страшно стеснялся, поэтому бабушке приходилось чуть ли не силой тащить его в Отраду.

– Первые тренеры – это начало начал. Расскажи о них.

– Георгий Степанович – бывший вратарь. Специалист очень высокого уровня, что и доказывал на практике. А ведь сплотить пацанов, которые – каждый сам по себе, дело нелёгкое. Позже с нами стал работать Игорь Васильевич Иваненко. Тогда нам уже исполнилось по 15 лет. С Иваненко мы на уровне юношей всегда добивались хороших результатов. Помню, в чемпионате Украины лишь в финале уступили львовской команде «СКА-Карпаты».

– Когда ты попал в дубль «Черноморца», наверняка ведь почувствовал «запах» большого футбола…

– О, это были для меня едва ли не лучшие годы жизни! Даже невозможно описать те чувства, которые переполняли, когда даже просто ехал в клубном автобусе «Черноморца» или находился рядом с такими мастерами, как Василий Ищак, Владимир Плоскина и Игорь Беланов. Помнится, после матча со «Спартаком» на Кубок Федерации мы с Серёгой Гусевым, как молодые игроки, тащили сумки опытных футболистов в автобус.

– Неужели такая «дедовщина» была?

– Да ты что! Какая «дедовщина»?! Просто так было принято. И вообще, раньше молодые игроки очень уважительно относились к опытным футболистам. И наоборот, игроки со стажем всегда помогали новичкам. Сейчас, к сожалению, молодёжь уже не та.

– Армию «отслужил» в одесском СКА?

– Да. Но перед этим пришлось понюхать и настоящего армейского пороху: принимать присягу ведь надо было. Поэтому-то я и Гусев попали в Тирасполь в военную часть связи, где пробыли три месяца и всё это время ждали вызова в Одессу. Каждый день бегал узнавать, не пришёл ли факс с места назначения. А пока и в карауле стоял, и с кухни, помнится, не вылезал. Но ничего, зато кое-чему научился.

«БРАТ ВЫИГРАЛ ЧЕМПИОНАТ МИРА, А МАМА – МОТОЦИКЛ…»

– Зато уже в СКА служба, наверное, показалась мёдом…

– СКА выступал во второй союзной лиге, которая была в то время очень приличного уровня. Тогда в команде подобрался отличный коллектив. Тренировал поначалу команду Иосиф Беца, а позднее её принял Эдуард Масловский. Довелось поиграть и с самим Александром Тархановым, прекрасным, к слову, человеком, и отличным футболистом. Кстати, когда мы уже заканчивали службу, – это было в 1988 году, – Юра в составе юношеской сборной СССР стал чемпионом мира и лучшим бомбардиром этого первенства. Именно тогда начала восходить его звезда. Сам Пеле жал Юре руку, поздравляя с победой. Помню, подшучивали над ним, чтобы не мыл руку и дал подержаться. Как раз в тот день, когда наша сборная выиграла в финале, на стадионе СКА проводилась вещевая лотерея. И надо же – мама выиграла мотоцикл! При этом практически никто не поверил, что это счастливый случай. Говорили, что специально подстроили в честь победы Юры на мировом первенстве. Юра ведь тоже за СКА играл тогда.

– И какие у него остались впечатления?

– Как он потом вспоминал, вторая лига была для него чем-то непонятным. Ему было 16, когда он вышел играть против взрослых мужиков. Ну и как пацана его и за ухо дёрнули, и ещё что-то в этом роде. Потом брат заявил: «Ну вас к чёрту с вашей второй лигой!»

– После СКА ты вернулся в «Черноморец»?

– Да. Меня и Гусева ждали, и как только мы демобилизовались, Анатолий Фёдорович Полосин, только-только выведший «моряков» в высшую лигу, забрал нас в команду.

– Вы с Сергеем были – не разлей вода…

– Ты знаешь, так получалось всё время, что мы, будучи ещё мальчишками, гоняли в футбол вместе во дворе, на турнирах «Кожаный мяч», потом вместе учились в школе «Черноморца», вместе служили и т.д.

– А с братом поиграть не довелось?

– Практически нет. Хотя очень хотелось. Юра тоже очень хотел, чтобы мы поиграли в одной команде. Даже когда он попал в московский «Спартак», зашёл разговор с Романцевым, который был готов взять в «Спартак» и меня, но, к сожалению, не получилось.

«ПЕРВЫЙ ГОЛ ЗАБИЛ НЕ КОМУ-НИБУДЬ, А ХАРИНУ…»

– Вернувшись из СКА, сразу заиграл в «основе»?

– Как только мы с Гусевым прибыли в расположение команды, то первым делом отправились с клубом в круиз по Дунаю. Это была премиальная поездка за выход в высшую лигу. С нами на судне были и киевские динамовцы. Та поездка очень запомнилась. Мы останавливались в различных портах и играли с «Динамо» товарищеские игры в так называемый «дыр-дыр». Помнится, за нас играли Беланов и Чанов. Потом киевляне высадились в Вене, а мы отправились в Измаил.

Полосин, кстати, проработал с нами ещё некоторое время, а потом ушёл. И командой стал руководить Заболотный. Хотя, если разобраться, «Черноморец», по существу, тренировал Семён Альтман. Юрий Леонидович же давал указания тренерскому штабу и доставал команде необходимые средства, то есть организовывал дело.

Вообще, хочу отметить, что Заболотный жил командой, делал для неё очень многое. Жаль, что этого человека сегодня уже нет с нами.

А в основе меня выпустили не сразу. Играл пока за дубль. А вот Гусева несколько раз подпускали к скамейке запасных. Позавидовал я ему тогда даже. Надо же, думаю, как повезло! А чуть позже состоялось собрание, на котором выступили Гена Перепаденко и Серёжа Процюк, которые высказали мнение, что и я, и Гусев, вполне могли бы заменить травмированных игроков.

– Дебют свой помнишь?

– Как раз нам предстоял выезд в Баку и Москву. «Нефтчи» мы проиграли, но всё равно игра осталась в памяти, как самый первый матч в высшей лиге. А в Москве играли против «Динамо». И надо же – выиграли 3:1, а я при этом ещё и гол забил. И не кому-нибудь, а Харину, уже тогда олимпийскому чемпиону Сеула. Сверхудачный дебют получился как у меня, так и у Серёги. После этого мы уже были игроками основного состава. Тот чемпионат вообще сложился для нас хорошо. Заняли в итоге седьмое место.

«ПОКА ИГРАЛ В СБОРНОЙ, МОЁ МЕСТО ЗАНЯЛ ЦЫМБАЛАРЬ…»

– В 1991 году ты уехал в Венгрию. Почему не остался в Одессе? Ведь в тот период это был твой расцвет.

– Так случилось, что в конце 80-х годов я поехал вместе с молодёжной сборной страны на товарищеский турнир. И пока меня не было, место временно, а как оказалось позже – постоянно, занял Илья Цымбаларь, дебютировавший в «Черноморце».

– Злился на Илью?

– За что?! За то, что он классно играет? Это глупо. И вообще, у меня с ним отношения просто замечательные. Так что никакой обиды с моей стороны не было. Хотя, конечно, тот вызов в сборную хорошей службы мне не сослужил.

– В Венгрии в каком клубе оказался?

– Помимо меня в Венгрию уехал и Василий Ищак. Попали мы в клуб высшего венгерского дивизиона – БВШК. Отыграл я в нём полтора года, и вернулся в «Черноморец», хотя был вариант остаться в Венгрии. Хотел меня купить «Кишпешт-Гонвед», но меня не устроил контракт.

– Потом твоя футбольная география расширилась до Набережных Челнов. Как случилось, что ты попал в «КамАЗ»?

– До «КамАЗа» ещё год поиграл в «Черноморце», а уже потом мне позвонил президент челнинского клуба Валерий Четверик и пригласил в свою команду. Тогда в Челнах создавался крепкий коллектив, ставивший перед собой большие задачи. В городе по-настоящему болели футболом, и по всему было видно, что к делу там относятся очень серьёзно. Кроме меня в команду пригласили таких известных игроков как Виктор Сахно и Ахрик Цвейба. Заблистал тогда в России наш лидер Константин Панченко, наколотивший в чемпионате больше всех мячей. В первом сезоне мы показали для дебютантов весьма приличный результат, заняв в итоге 10-е место. Ну а в следующем году руководство поставило задачу – попасть в «пятёрку». К сожалению, эти честолюбивые планы провалились по банальной причине – не хватило денег. И вполне естественно, что ведущие игроки стали покидать «КамАЗ».

– Тогда в «Спорт-Экспрессе» достаточно хорошо осветили конфликт, произошедший между футболистами и Четвериком…

– Игроки были очень недовольны тем, как с ними поступило руководство. Но я не склонен обвинять в этом одного Четверика. Он очень большой энтузиаст футбола, болел за команду всей душой, и не всё зависело от него. Некоторое время спустя он звонил мне, всё спокойно объяснил, и я вернулся.

«ЕДИНСТВЕННОЕ УДАЛЕНИЕ В ЖИЗНИ ЗАРАБОТАЛ В ЦЮРИХЕ…»

– Но до этого тебя ещё «побросало» по командам…

– Было дело. Сначала попал к Буряку в «Черноморец». И именно в этот период заработал свою первую и единственную в карьере красную карточку. Случилось это в выездном матче Кубка кубков с швейцарским «Грассхоппером». Потом попал в аренду в команду Евгения Кучеревского СК «Николаев». Долго там не задержался. Отыграл всего лишь полсезона и уехал в будапештский МТК. А через год вновь надел футболку «КамАЗа». Дела, впрочем, там так и не пошли на лад. Но тут подвернулся случай поиграть за ижевский «Газовик-Газпром», метивший попасть в высшую лигу. Тренировал его украинец Виталий Шевченко, который собрал достаточно боеспособный коллектив. Однако и у «Газовика» начались проблемы. Правда, ушёл из команды я раньше, чем предполагал.

– Что же случилось?

– В моей квартире раздался звонок от Владимира Дмитриевича Лемзы, когда я находился в Одессе. Он предложил двухлетний контракт с СК «Одесса». Согласие я дал не раздумывая. Меня так изрядно покидало по городам и весям, что просто надоело уже. А тут такой прекрасный вариант спокойно играть в родном городе, и не искать счастья на стороне.

– В «Одессе» всё складывалось для тебя достаточно удачно. Команда без вариантов громила соперников направо и налево. Но тут, как гром среди ясного неба – новость о том, что тебе нет места в команде. Нонсенс. Как ты сам его объяснишь?

– Не знаю. Могу только сказать одно – со мной поступили некрасиво. Впрочем, не только со мной. Не у дел остались Гусев, Стрижаков и Мочуляк. Почему мы оказались ненужным грузом – непонятно. Возможно, на решение руководства клуба повлияли стычки опытных игроков с Голоколосовым.

– А со стороны всё выглядело благополучно.

– Это со стороны. Реально же всё было по-другому. Думаю, Голоколосову не хватает тренерской гибкости, чтобы сплачивать коллектив. То, что у него ещё не хватает тренерского опыта, можно принять во внимание. И, поверь, опытные футболисты с удовольствием помогли бы ему в работе. Но он вместо того, чтобы пойти на контакт с ветеранами, порой просто удивлял нас своими странными решениями. Я ни в коей мере не хочу кого-то в чём-то обвинять, но, честно скажу, осадок после моего отчисления из команды остался очень неприятный.

– А теперь впереди – сплошная неопределенность…

– И не говори. Ведь до «Одессы» у меня были неплохие варианты трудоустройства даже за границей. Но я согласился остаться в родном городе. И потом, у меня ведь семья. Дочери 14 апреля исполнится год.

– Как зовут маленькую Никифорову?

– Ника. Назвал её в честь брата.

– ?

– С этим целая история вышла. Когда Юра вот-вот должен был стать отцом, то на все сто был уверен, что родится сын. И сразу сказал, что сына назовёт в мою честь – Сашей. Но, как это часто бывает, всё получилось не так, как задумал. У Юрки родилась дочь. Он, правда, из этой ситуации легко выкрутился. Назвал девочку Сашей. Но я-то дочку не мог назвать Юрой. А у нас с братом по жизни одно прозвище на двоих – Ника.