Юрий Никифоров: «Мэру Одессы должно быть стыдно за то, что сделали с «Черноморцем»

«Команда», 13.07.2000

Юрия Никифорова представлять нет необходимости. Его хорошо знают одесские болельщики. А наиболее преданные поклонники одесского «Черноморца» наверняка до сих пор жалеют, что когда-то вместе с ещё одним любимцем одесской торсиды Ильей Цымбаларем он отправился в Белокаменную, чтобы надеть футболку московского «Спартака». Но это вовсе не означает, что уехав в Москву и заиграв за сборную России, Никифоров-младший забыл родную Одессу.

– Юра, для начала поговорим прошлом сезоне, который для тебя сложился достаточно удачно. Всё-таки чемпионом Голландии становятся не каждый год…

– Действительно, нормальный получился сезон. Это – в целом. Но если в чемпионате Голландии у нас всё шло более или менее гладко, и мы выиграли «золото», то в Лиге чемпионов обязаны были выступить успешнее.

– Если говорить о Лиге чемпионов, можно выделить какой-то матч, который считаешь успешным для тебя и команды?

– Домашнюю игру с мюнхенской «Баварией», в которой добились победы – 2:1.

– А провальный?

– Все остальные.

– Глядя на турнирную таблицу голландского чемпионата, создаётся впечатление, что уровень клубов в верхней её части заметно выше, чем у аутсайдеров. Это на самом деле так?

– Так только кажется. До того, как оказался в Эйндховене, я тоже так думал. На самом деле аутсайдеры дают лидерам такие бои, что дух захватывает. В Голландии нет проходных матчей.

– Как проходила твоя адаптация в Голландии?

– Поначалу было трудновато. Особенно с приходом в команду Геретса. Одно время сидел в запасе, но после первых матчей в Лиге чемпионов всё нормализовалось, и я завоевал место в «основе».

– Кстати, сколько у тебя конкурентов на твоей позиции?

– Три человека.

– Играешь на позиции либеро?

– В ПСВ такого понятия нет. Защитники центральной оси выстроены в линию.

– До Геретса «Эйндховен» тренировал Бобби Робсон. Что скажешь о каждом из них?

– С Робсоном работать было одно удовольствие. У него никогда не было любимчиков, он прекрасно контактировал с футболистами. Истинный профессионал.

– А Геретс?

– Я бы не хотел что-либо говорить о нём. Мне ещё с Геретсом работать.

– Как долго ещё собираешься играть за ПСВ?

– Срок действия контракта заканчивается через два года.

– Что будет дальше, задумывался?

– Нет.

– А если заглянуть ещё дальше, скажем, когда повесишь бутсы на гвоздь…

– Об этом тоже пока не думал. Пока хочу как можно дольше играть на высоком уровне.

– Твоя самая высокая ближайшая футбольная цель?

– Выиграть Кубок Голландии. Чемпионат тоже не помешает. Просто я его уже выиграл, и тут уже не та мотивация. Помимо чемпионата в составе «Эйндховена» побеждал в Кубке Кройффа, а вот в Кубке Голландии – пока нет. Ну и, конечно же, хочется с ПСВ как можно более успешно выступить в Лиге чемпионов.

– С кем из голландских игроков в основном общаешься?

– Из голландцев ни с кем. Когда в Голландии играл Дима Хохлов, общался с ним. В ПСВ же приятельствую, в основном, с русскоязычными ребятами, поскольку не совсем хорошо говорю на голландском. Один из тех, с кем общаюсь – поляк Томек Иван. Есть румын, который говорит по-испански.

– Что представляет собой Голландия?

– Очень скучная страна. Честно говоря, даже не ожидал такого. В Голландии активная жизнь местных жителей заканчивается в 22:00. Все расходятся по домам. Разного рода кафе в это время тоже закрываются. И всё – скукота полнейшая. В Испании всё наоборот. В 22:00 люди только выходят на улицу, чтобы как следует отдохнуть от рабочего дня.

– То есть в Голландии тебе не по себе?

– Ну почему же? Уже привык и чувствую себя нормально.

– В Амстердаме есть знаменитая улица Красных Фонарей – для людей, скажем так, без комплексов.

– Знаю об этой улице, но никогда там не был.

– Где тебе больше по душе – в Испании или Голландии?

– Мне больше нравилось в Испании, а жене и ребенку – в Голландии.

– Несмотря на то, что ПСВ стал чемпионом страны, в сборную «тюльпанов» из этого клуба на Евро-2000 не было вызвано ни одного человека. Как считаешь, почему?

– Трудно сказать. Наверное, были более достойные кандидатуры.

– А Руд ван Нистелрой?

– Так он же травмировался. Хотя всеми силами рвался в сборную. Геретс, кстати, его немного притормаживал, намекая, что тот может усугубить свою травму. Но тщетно.

– Что он за феномен такой?

– Нистелрой – феномен во всех отношениях. По-настоящему классный игрок.

– О сборной России. Ты не играешь в ней, потому что…

– … не хочу.

– И это вся причина?

– Да. «Спасибо» руководству РФС.

– То есть – Колоскову?

– Да.

– И Романцев не пытался тебя вернуть?

– Пытался. Мы говорили об этом. Но я сказал, что моё решение окончательное. Олег Иванович не стал настаивать. Он прекрасно меня понимает.

– Когда ты был ещё юным воспитанником СДЮСШОР «Черноморец», то играл на позиции нападающего. Но потом тебя переквалифицировали в защитника. Помнишь, как это было?

– Впервые на позиции центрального защитника меня в 1989 году стал наигрывать Виктор Колотов, который тогда тренировал дубль киевского «Динамо». Вышло так, что сломался задний защитник Заец, и меня поставили на его позицию. Потом, когда я вернулся в Одессу, привычно выступал в «Черноморце» в нападении и «под нападающими». А в олимпийской сборной СССР, которой руководил Сальков, вновь оказался на позиции заднего защитника. Прокопенко, помнится, тогда сказал: «Не переживай, Юра, в «Черноморце» мы тебя этим не испортим. Твоё место – впереди». Но в самом начале чемпионата 1990 года перед матчем со «Спартаком» сломался Серёга Кузнецов, и Прокопенко решил поставить меня назад. Я ему: «Евгеньич, вы что! В таком-то матче!» Но он успокоил, мол, так надо. И всё сложилось удачно, мы выиграли 1:0. «Карп» (Карпин. – Прим. авт.) и Черчесов начудили в своей штрафной, а Илья (Цымбаларь. – Прим. авт.) протолкнул мяч в ворота. После этого я и закрепился на месте центрального защитника.

– Знаю, что из Киева ты уезжал почти со скандалом…

– Да. История вышла запутанной. Спасибо дяде Юре (Заболотному. – Прим. авт.), помог он тогда вернуться в Одессу без особых проблем.

– Если можно, расскажи об этом подробнее.

– Играя в «дубле» киевского «Динамо», я проходил службу в армии. И тогда же учился на первом курсе Одесского пединститута на факультете физвоспитания. Тогда как раз вышел новый закон, который гласил о том, что те, кто учится в институте, от службы в армии освобождаются. Об этом мне сказал Семён Иосифович Альтман. Я сразу решил вернуться в Одессу. Помню, как зашёл в кабинет к Лобановскому. Перед этим настраивался очень серьёзно – всё-таки к самому Лобановскому идти! Но когда вошёл, аж вспотел. Не сумел даже слово сказать. А Лобановский посмотрел на меня и с некоторым пренебрежением сказал: «Свободен. Никуда отсюда не уедешь. Будешь играть». Но я твёрдо решил уехать в Одессу. И уехал. А потом поднялся шум. Меня вызвали на бюро СТК. Хотели дисквалифицировать. Но дядя Юра, который, естественно, присутствовал на том СТК, сказал: «Подожди в коридоре». А когда вышел, сказал: «Всё в порядке, будешь играть в «Черноморце».

– Тебе довелось поработать со многими тренерами. С кем из них работать было интереснее всего? Кого можешь выделить?

– Романцева и Прокопенко. Не могу не сказать и о Юрии Скорике – прекрасном тренере и человеке, который дал мне «базу». Хороших слов достоин и один из моих первых тренеров – Эдуард Лучин. С теплотой вспоминаю и покойного ныне Виктора Колотова – настоящего человека и профессионала, с которым я проработал в «дубле» киевского «Динамо».

– А Георгий Ярцев?

– Очень хороший тренер. Всегда умел найти необходимый с футболистами контакт. Несмотря на то, что в профессиональном плане у нас с ним были некоторые расхождения, поскольку он упорно ставил меня не на «моё» место на поле, у нас сохранились нормальные человеческие отношения.

– Это правда, что на тренировки тебя водила бабушка?

– Да. Однажды в СДЮСШОР «Черноморец» пропустил несколько тренировок и боялся после этого попасть на глаза тренеру. Приходил в Отраду, сидел на склонах и смотрел, как ребята тренируются. Лучин это заметил и стал меня звать. А я… убежал. Но он пришёл за мной домой. И бабушке пришлось взять меня за руку и отвести на тренировку.

– Из зарубежных тренеров кого выделишь?

– В Испании выделить некого. За два года в Хихоне поменялось семь наставников. А в Голландии, как я уже говорил, нравилось работать с Бобби Робсоном.

– Когда ты уходил из «Черноморца» в «Спартак» вместе с Цымбаларем, у тебя, как и у Ильи, был выбор – «Спартак» или киевское «Динамо». Почему именно «Спартак»?

– Потому что нравился «Спартак». Тем более что после отголосков Чернобыля в Киев боялась ехать жена.

– Игры «Спартака» с киевлянами в Лиге чемпионов запомнились?

– Конечно.

– В Киеве ощущали «политическое давление»? «Москалями» обзывали?

– Да уж, грязь на нас тогда рекой лилась. В Киеве, кстати, я и Витя Онопко не играли. Сидели на скамейке запасных. А после матча какой-то киевский журналист задал мне вопрос: «Вы понимаете, что продали родину?» На это я ему ответил: «Идиот ты, а не журналист!»

– Знаю, что с журналистами «Спорт-Экспресса» у тебя отношения не задались.

– Это правда. Хотя поначалу всё было нормально. Они приезжали на базу в Тарасовку, общались с нами. Но когда у команды начался спад, как бывает у любой команды, поехало. Стали писать такое… Особенно молодые репортёры. Но даже не критика выводила из себя, а то, что ты в интервью говорил одно, а писалось совсем другое. После этого стал разборчивей относиться к пишущей братии. Исключение делал только Леониду Трахтенбергу.

– А как сложились отношения с испанской и голландской прессой?

– А никак. В Голландии за год вообще дал всего два интервью. Да и не люблю частые общения с прессой.

– Почему? Лезут в душу?

– И поэтому тоже.

– Давай поговорим о «Черноморце» и его вылете из высшей лиги.

– Печальная тема. Безумно жаль, что на клуб наплевали со всех сторон. Думаю, что основная вина в этом результате лежит на руководстве клуба. Ведь именно от руководства зависит благосостояние команды. И здесь возникает много вопросов. Например, как можно избавляться от таких игроков, как Юрий Сак. Если лучшие игроки под прикрытием отговорки «омоложение состава» убираются из команды, то это делается сознательно.

– Непонятно, как можно было ставить у руля команды тренера, который некрасиво повёл себя с игроками, сделавшими ему имя, – в беседу вступил Александр Никифоров. – На матчи СК «Одесса» ходили люди, потому что блистали такие мастера, как Щербаков, Гусев, Чистов, Спицын, Стрижаков. Но от них внезапно отказались.

Юрий: – Я не знаю, как это назвать. Непонятно и то, как может клуб, завоевавший право играть в высшей лиге, покупать самого дорогого игрока за 15 долларов?!

Александр: – А как расхваленное «Приморье» «кинуло» игроков? Ведь это же вообще ни в какие рамки не лезет! Я не берусь говорить за других, но скажу за себя. За два года, что отыграл в «Одессе», со мной рассчитались лишь за один. Подавал протест в ПФЛ, но из всей этой истории выгадал лишь статус свободного агента. А на черта мне нужен этот статус, если я практически бесплатно отдавал своё здоровье на футбольном поле? Мне нужны заработанные по контракту деньги, чтобы прокормить семью! Вот может ли такое быть в любом европейском клубе?

– Действительно. Возможно ли это?

Юрий: – Если бы подобное произошло в Европе, футболист, подав протест в федерацию футбола или иск в суд, мог спокойно отвоевать свои деньги, а клуб не только оштрафовали бы на крупную сумму, но и отправили бы в низший дивизион. Если же игрок не подходит клубу, его выставляют на трансфер и выплачивают все заработанные деньги. Всё происходит честно. Здесь же, видно, на каждом углу одно сплошное «кидалово». Теперь меня не удивляет, почему «Черноморец» находится во второй лиге.

– Нет-нет. В первой!

– Ну, в первой. А какая разница? «Черноморец» в Одессе всегда был мечтой для ребят, которые хотели стать футболистами. Помню, когда я только попал в дубль, просто не мог поверить, что тренируюсь рядом с такими мастерами как Плоскина и Ищак. Да просто поднести им мяч считалось величайшим счастьем. А уж проехаться в клубном автобусе было потолком для нас! А что сейчас? Какой-то проходной двор.

– Говорят, что команда утратила чувство патриотизма и командный дух…

– А что это такое – командный дух? И патриотизм? Это значит, ребята должны калечиться на футбольном поле за идею, за эфемерный патриотизм, а в это время кто-то будет карманить их деньги? А по-моему, командный дух и патриотизм – это когда команде дают вот такой пакет (жестом изобразил денежный пакет – Прим. авт.) и говорят: «Надо выиграть чемпионат». И команда выигрывает чемпионат. А можно встречный вопрос? А где чувство патриотизма у руководства клуба? Они, что, не должны болеть за команду и город? Обязаны! А где чувство патриотизма у мэра города? По-моему, ему в первую очередь должно быть стыдно за то, что «Черноморец» – это непонятно что.

– Есть выход из всего этого?

– Пока у руля клуба не встанут люди, всей душой болеющие за команду и имеющие, что важно, финансовую основу, «Черноморец» утраченных позиций не вернёт. Клубом должны руководить умные и честные люди, которым будет стыдно и позорно допустить даже маленькую осечку в игре «Черноморца». Я всегда вспоминаю дядю Юру, который отдал последние крупицы своего здоровья, чтобы вернуть команду в высшую лигу после вылета в 1986 году. На «Черноморец» ходили, нас знали в лицо и уважали за то, что мы делаем. Команду должны возглавлять достойные.

– Как считаешь, кто является «основоположником» нынешнего развала «Черноморца»?

– Мне кажется, всё началось с Буряка, который умудрился загубить команду, созданную Прокопенко. Буряк, без сомнений, был прекрасным футболистом, но как тренер он так и не состоялся, потому что не научился общаться со своими подопечными. Это моё мнение.

– О «Черноморце» можно говорить часами, но начинает портиться настроение. Сменим тему. Когда «Эйндховен» начинает предсезонный сбор?

– Команда соберётся 11 июля. Сначала будем тренироваться дома, а что будет потом, пока сказать не могу. Нам пока не сообщили.

– До того, как приехать в Одессу, ты отдыхал в Испании…

– Да. Вместе с Онопко и Карпиным отдыхали близ Малаги.

– Домой наведываешься ежегодно?

– Стараюсь. Но не знаю, как сложится в будущем. Если Украина и Россия введут визовый режим, то дешевле будет вызывать родителей к себе.