Тридцать – возраст признания. Владимир Астаповский – лучший вратарь сезона

«Футбол-Хоккей», 12.1976

Признание к Владимиру Астаповскому пришло не сразу. В 30 лет. Официальное признание: он – № 1 в сборной, лучший вратарь страны – лауреат «Огонька», лучший футболист СССР, наконец. Все – в один год, к которому он шел долго и трудно. Запоздалое признание? Ни в коем случае. В высшей лиге Астаповский провел семь сезонов – срок для вратаря небольшой. За это время лишь четыре игрека назывались лучшими футболистами и четыре вратаря – лучшими вратарями.

Вратарь ЦСКА поставил перед собой большую цель, работал и ждал своей «очереди». Дождался. Первый звонок прозвенел в прошлом году, когда Владимир Астаповский впервые (в 29-летием-то возрасте!) попал вторым номером в «33 лучших». На мой взгляд, он уже тогда вправе был рассчитывать и на приз «Огонька».

…Разговор с девятым по счету лучшим футболистом страны начался, как и положено, с поздравлений.

– Спасибо. Действительно не ожидал. Рад за клуб, в котором стал вратарем, – ведь это и общий успех… Не верится. Столько у нас футболистов, а ты вдруг лучший!

– Как провели каникулы?

– Занимался институтскими делами – учусь на четвертом курсе Ленинградского военного инфизкульта. Старался больше времени проводить в семье – в сезоне не часто это удается. Дочке Тане шесть лет, и она всегда спрашивает, когда приезжаю после матча: «Папа, тебе было больно? Я видела по телевизору, как ты падал». Отдыхал в Пятигорске – сезон был не из легких.

– Бывали легкие сезоны?

– Нет, конечно, но этот уж слишком тяжелым оказался. Для меня, во всяком случае. Сборная, клуб, Олимпиада, чемпионат. Нет, не жалуюсь. Но когда в сборной, да еще первым номером, нервная нагрузка раза в два, если не в три больше обычной. Кто ее, впрочем, измерит, эту нервную нагрузку?..

– Вы упомянули об Олимпиаде. Что же, по-вашему, там все-таки произошло? Почему лишь третье место?

– Не было коллектива, а значит, и нужного «завода» не было. Все – инерционно. Я всегда вспоминаю нашу баскетбольную сборную на Играх в Мюнхене. Не знаю, как игроки готовы тогда были, но сражались фантастически. С американцами особенно. Словно клятву какую-то дали все до единого великую: мы – целое и должны выиграть…

Если бы я взял тот пенальти, в полуфинале, с ГДР! Раз десять потом по видеозаписи глядел: вот она, рука моя, тянется к мячу, но он – чирк о траву и в ворота. Злость такая тогда взяла. Лежу на земле и кулаками по ней колочу. А мяч в воротах. Ругали маня за тот пенальти.

Астаповскому не привыкать выслушивать в свой адрес неприятные слова за невзятый пенальти. Вспоминаю, как в прошлом году после матча в Киеве, когда ЦСКА проиграл 0:3, а Астаповский выручил «верных» восемь раз, тренер поставил вратарю в протоколе «четверку», мотивировав решение тем, «что он неправильно занял позицию при одиннадцатиметровом штрафном ударе и пропустил поэтому мяч от Колотова». Парадокс, может быть, но мне кажется, что если вратаря обвиняют в пропущенном пенальти, тем самым подчеркивают его класс. Известно – слабому, среднему голкиперу только это не ставят в упрек.

– А как вы оцениваете шансы вратаря при пенальти!

– 60 процентов на 40. За вратаря. Объясню почему. Я где-то прочел, что средняя скорость полета мяча, пробитого с одиннадцатиметровой отметки, равна 84 километрам в час. Чтобы отбить мяч, пробитый в угол, вратарь должен показать среднее время реакции 0,11 секунды. А это может сделать лишь спринтер мирового класса. Я не хочу сказать, что Борзов или Кроуфорд парируют любой пенальти, но теми же измерениями доказано, что реакция вратаря в среднем равна 0,20 – 0,25 секунды…

– Значит, при сильном и точном ударе у вратаря нет никаких шансов спасти ворота!

– Я не закончил свою мысль. Так вот, все эти измерения – теория, не более. Лабораторный вариант. Во-первых, многое зависит от опыта. Надо знать и реально себе представлять, кто из пенальтистов как ставит опорную ногу, как несет ударную, как располагает корпус. Я, например, знал, как брать пенальти от спартаковца Андреева, а вот с Колотовым… Киевлянин не смотрит на мяч – смотрит на вратаря. Он на меня, а я на него и – теряюсь.

Во-вторых, интуиция. Почему Яшин брал мячи, которые «простой вратарь» взять не смог бы? Интуиция. Но это чувство природное.

И, наконец, реакция. Кто сказал, что нельзя тренировать реакцию и довести цифру до спринтерской? Но тренировать специальную, вратарскую реакцию. Тарасов мне, кстати, когда он с нами работал, всегда говорил: ты неправильно тренируешь реакцию.

Конечно, если сильно и точно – в угол… и все-таки – 60 на 40.

– В последнем чемпионате – осеннем – в ворота ЦСКА пенальти назначались дважды, и оба были забиты: Булгаковым («Спартак») и Чорбой («Карпаты»)…

– Оба – из 40 процентов. Булгаков отличается нелогичными ударами. Иногда даже кажется, что он бьет наобум, но почти всегда попадает. Чорба – аккуратен. Думаю, что он тщательным образом не только тренирует удары, но и изучает вратарей, впрочем, ленинградцу Олейнику и он не забил: подвела, видимо, сверхнапряженность момента.

– Но не пенальти едиными жив вратарь. Как голкипер влияет на коллективные действия десяти остальных игроков?

– Подсказками. Точными и своевременными – нам сзади все виднее. И не только защитникам.

Четким вводом мяча в игру. От этого, я считаю, зависит стройность атаки. Небрежно выброшенный или выбитый мяч порождает нервозность, суету. Не на момент – на длительный отрезок матча.

И, конечно, уверенными действиями в воротах. Многое зависит от постоянства партнеров. Тогда, как таблицу умножения, знаешь, кто на что горазд, чувствуешь себя спокойнее, увереннее, а эта уверенность, в свою очередь, передается игрокам.

– Но ведь в сборной совсем другие партнеры?

– Для знакомства время было. К тому же киевские футболисты – классные мастера, и я с ними быстро нашел общий тон. Недоразумений почти не возникало.

– В ЦСКА состав установился лишь в середине осеннего турнира?

– Это и позволило провести нам несколько интересных матчей. Результативных. С «Черноморцем», с «Крыльями Советов». К сожалению, смазали концовку. Сами виноваты.

Концовку армейский клуб действительно смазал. Посла странной игры с «Зенитом» (3:3), о которой много уже писалось, команда пять последних туров ни у кого не могла выиграть, набрав лишь 3 очка из 10. Диагноз был поставлен верный: армейцев до конца чемпионата расхолодила, выбила из седла удивительная ничья в Ленинграде. Может быть, и не стоило бы в этот праздничный для вратаря и, как он сам говорил, для его клуба день напоминать о «небоевой ничьей», но футбол ведь не кончается – будут и еще игры…

– Как вы стали вратарем?

– «Подтолкнул» на это дело Яшин, когда московское «Динамо» приезжало в Брянск, где я жил, на товарищеский матч. Смотрел на его игру, мгновение боялся пропустить.

Играл за юношескую команду в Баку затем – учился в мореходкой школе – за юношескую сборную Азербайджана. Потом – служба в Севастополе и приглашение в команду класса «Б» СКЧФ – Спортивный клуб Черноморского флота. Тренеров своих первых – С. Ильина и Б. Никифорова из Брянска, бакинцев А. Фальяна и Е. Жарикова, М. Ермолаева из СКЧФ – я всегда помню и благодарен им за работу со мной.

В ЦСКА, когда пригласили, честное слово, боялся ехать. По двум причинам. Было мне тогда уже 24 года, а опыт, да и мастерство, – на уровне классе «Б». К тому же в армейском клубе в воротах стояли Юра Пшеничников и Леня Шмуц. Шмуц, кстати, на мой взгляд, по данным своим – выше всех вратарей, которые сейчас играют. Но без характера.

Так вот, Пшеничников и Шмуц в воротах, и многие говорили мне тогда: куда, мол, ты, просидишь на скамейке за ними, и на этом все кончится. Да и сам я стал подумывать: «Куда лезть за такими вратарями?». Но тренировался, сколько сил хватало. Был «шахтером», как потом любил говорить наш Тарасов.

В 1970 году Шмуц поехал со сборной в Мексику на чемпионат мира, а Пшеничников получил травму…

– И первый матч…

– Кто же не помнит первым матч! С московским «Динамо». Выиграли 1:0. Володя Федотов забил. Мы в тот год чемпионами стали. Я, правда, для медали положенного количества матчей не сыграл, но все равно – мы.

Хорошая команда тогда было. Поддерживали меня здорово. Алик Шестернев особенно. Чувствовал он, может быть, клубную верность во мне, цээсковскую. Меня ведь ЦСКА воспитал, и за это я клубу обязан и благодарен.

– Так что же, после того сезона все пошло, как по маслу!

– Далеко не так. Окончательно утвердился я в составе с 1974-го. Тогда же (никому, правда, об этом не говорил) поставил перед собой цель попасть в сборную.

И попал. Сначала в олимпийскую. Первым об этом приглашении мне Юра Чесноков сказал. Я подумал: розыгрыш. «Как же, – говорю, – и из сборной мира телеграмма пришла». Но на самом деле пригласили. Не играл, правда, долго. Против норвежцев в Лужниках первый раз вышел (и последний), когда судьба путевок на Олимпиаду была уже решена. Бесков – он тренировал тогда команду в отборочном турнире – говорил мне: «Жди момента. Я вижу – ты работаешь».

У меня все моменты решают…

Но к тренерским решениям я всегда отношусь спокойно: верю, что они справедливы.

– Затем последовало приглашена в первую сборную…

– Опять я не поверил. Перед игрой с «Локомотивом» мне сказали, а после матча я и забыл об этом. Но на следующий день Тарасов построил команду, объявил о приглашении и сказал: «Пожелаем тебе счастья». Приятные слова.

– Но в первой сборной вы не сразу стали первым?

– Пожалуй, только после матча с венграми в апреле 1976-го в Будапеште. Откровенно говоря, я чувствовал в себе силу и уверен был, что смогу сыграть в четвертьфинальных матчах чемпионата Европы со сборной Чехословакии.

– Что вы считаете главным для вратаря?

– Трудолюбие. И не только для вратаря. Для любого футболиста. И доля – пусть даже маленькая – таланта.

Тарасов, когда он пришел в команду, сказал мне: «Если хочешь быть большим спортсменом, то должен работать так, чтобы пот шел с тебя, как дождь с неба». Я эти слова хорошо запомнил. Анатолий Владимирович заставил меня поверить в то, что я способен на большее.

К Тарасову можно относиться по-разному, принимать или не принимать его воззрения (особенно в футболе), но работал он не щадя себя и справедливо требовал этого же от других.

Почему я, для которого футбол далеко не последнее дело в жизни, должен тренироваться спустя рукава, работать в пол силы? Читал как-то про известного испанского футболиста Ди Стефано. В конце пятидесятых годов, когда он был звездой первой величины в мировом футболе и дважды выигрывал «Золотой мяч» лучшего игрока Европы, Ди Стефано тренировался так, как будто его только пригласили в профессиональный клуб. Тренировался и вместе с командой, и сам, «внеурочно». Про бомбардира Герда Мюллера можно сказать то же самое (убежден, только поэтому он и забивает много).

Не понимаю тех молодых футболистов, которых «ветром сдувает» с поля после полуторачасовой тренировки.

Время и труд рождают опыт, опыт – мастерство. Постоянное мастерство. На всплесках вратарю никак нельзя быть: сегодня – хорошо, завтра – неизвестно как.

– Тарасов, получается, просто дал новый импульс вашему трудолюбию. А какова же роль тренера во вратарских делах?

– Тарасов напридумывал для меня столько упражнений, что я до сих пор еще не все «отработал». Многое он позаимствовал из тренировочной практики Третьяка (впрочем, «позаимствовал» – не то слово, Третьяк ведь у Тарасова начинал) – для совершенствования реакции, например.

В сборной, когда там практически только киевляне играли, тренировки отличались особой интенсивностью. Для вратарей тоже. 15 ударов на выход – отдых, 10 прострелов слева, 10 прострелов справа – отдых…

И что важно: Тарасов и Лобановский с Базилевичем придумывали упражнения, которые мне, как вратарю, были не только полезны и необходимы, но и интересны.

…Трудолюбие есть отношение к делу прежде всего, и у Астаповского это выражается в невозможности разделения матчей на «нужные» и «ненужные». Сколько раз мы встречались с ситуациями, когда один игрок «бережет» себя в сборной для клуба, другой – в клубе для сборной. Для нового лучшего футболиста подобная «калькуляция» не существует.

Сборная СССР принимала а мае в Киеве сборную Чехословакии. Астаповский вместе со всеми тренировался в Конча-Заспе, но не играл. Не был даже в запасе. На следующее утро он вылетел в Ленинград на матч весеннего чемпионата «Зенит» – ЦСКА (2:1). Еще через день он отправился со сборной в Будапешт на матч, после которого в него наконец-то поверили. Затем – игра а Москве: ЦСКА – «Крылья Советов». Каково же было мое удивление, когда я увидел Астаповского в воротах

дублирующего состава ЦСКА. И на Песчаной улице играл так, как на «Непштадионе».

– Кто из наших вратарей импонирует вам?

– Из играющих – Гонтарь, Пильгуй, Дегтярев, Гогия, Зарапин, Прохоров, Рудаков. Им, правда, от 27 до 34, но это – вратарский возраст.

– Из зарубежных?

– Майер и Дзофф. Им, кстати, за 30.

– Тридцать – солидная цифра…

– Да, но почему после тридцати надо уходить?

– Новый сезон – новые цели?

– Конечно. Добиться того, чтобы как можно реже «оглядывались» на ворота партнеры. В клубе и сборной.

Что касается клуба, то, помните, я же недоиграл в 1970 году положенного количества матчей для золотой медали...