Сергей Андреев: 18 вагонов и 2 тележки

«Спорт-Экспресс», 23.09.2011

Легендарный Сергей Андреев предупредителен:

– Вы меня, ребята, останавливайте – у меня к 55 годам шесть сотрясений мозга было. Могу с одной территории на другую заходить, перескакивать в рассказах…

Мы насторожились. Предложили дважды лучшему бомбардиру чемпионата СССР, который даже из первой лиги вызывался в сборную и забивал бразильцам на «Маракане», его же книжку под автограф. Андреев расцвел, расписался размашисто. Указал на обложку:

– Осенью 2001-го расстался с «Черноморцем». Встречаю знакомого: «Что делаешь?» – «Отдыхаю» – «Раз так – напиши книгу».

– Сами писали?

– Помогли профессионалы. Только уточнили: «Наговорить сможешь, Сергей Васильевич?» А наговорить я могу восемнадцать вагонов и две тележки. И то – не вывезут. Вот так родилась книжка.

– Самый известный человек, которому вручили?

– Бесков. В 2003-м на юбилее Гаврилова встретились. С Валерией Николаевной, женой, мы расцеловались: «Сереженька, дорогой…»

– С Бесковым целоваться не стали?

– С ним просто так не поцелуешься. Протягиваю ему книжку вместе с диском. «Помните, Константин Иванович, как мы Бразилию на «Маракане» обыгрывали?» Тот аж прослезился. Вы меня, москалики, извините, но запись этого матча не у вас первых появилась – я из Ростова ее вез.

– Валерия Николаевна нам рассказывала: «Какой Сережа Андреев молодец, все время корзину раков привозил».

– Эта корзина раков мне раком становилась. Многие думали: Андреева в сборную как раз потому и берут. Да я мог бы всех раков Дона привезти – но если б не забивал, никто бы меня в сборную не приглашал! Вот, кстати, история. Играл я в Швеции, где статистика, словно в хоккее – «гол плюс пас». В первый же сезон 14 забил, 13 отдал. Первое место занял. В команде были четыре парня из молодежной сборной Швеции – и они очень ревниво отнеслись к моим успехам. Последний тур, в Хэкене отдаю две голевые передачи. А у меня с собой было «Золотое шампанское» из Ростова. Открываю в раздевалке бутылку – и чувствую, за спиной что-то происходит. Резко оборачиваюсь – а полузащитник Янне Юнссон на меня замахивается и шепчет: «О, руссь евль…»

– Это что за фокусы?

– Русский черт. «Евль» – самое страшное ругательство в Швеции. Хуже только «сатан» – сатана. А все потому, что его друг Энклунд занял второе место. Забил тоже 14, но отдал 12. Я говорю: «Янне, ты на шампанское не попадаешь».

– Прекрасная история. При чем здесь раки?

– Как раз начался месяц раков, в Швеции четыре вида – канадские, греческие, американские и еще какие-то. Русских нет. Футболисты привезли коробки – там эти раки во льду, словно пицца. У нас укропа не жалеют – запах! Вкус! А там – одна веточка лежит. Сплошное издевательство. Устроили шведы вечеринку. Каждый со своим пивом, соседа не угощают. По три бутылки накатили – поют, обнимаются. Мы с Сережей Пригодой посмеиваемся: «Мама родная – что ж с ними после водки-то будет?» Был у нас защитник из сборной Финляндии, парень с непроизносимой фамилией. Показывает на раков: «Андреев, ты когда-нибудь пробовал?» Нет, отвечаю. А что? Кинули этот ледяной пирог в кипяток – и потом финн начал мне объяснять, как правильно рака есть.

– Забавно.

– Он чуть мясца съедает – а все остальное в сторону. Я смотрел-смотрел – и не выдержал: «Вот это ты выбрасываешь? Да в Ростове тебя живьем сожрали бы! Смотри, рахит, как надо». Я этого рака разъел так – что на тарелке лишь глаза остались. Черные. Хотя раки в Швеции – несоленые. Честно говоря, я давился.

– Вы сказали, что пережили шесть сотрясений. Все – на футбольном поле?

– Да. Из них три – с потерей сознания. Одно было очень тяжелое, в Болгарии. Тренировались на асфальте – пошел на верховой мяч и получил локтем в висок. Прежде били так, что будь здоров. Даже свои.

– Самый лютый защитник тех лет?

– Автоген – Никулин из московского «Динамо». Рассказываю, как киевляне били, – мне никто из нынешних не верит. Принимаешь мяч – и тебе уже кто-нибудь катится в ахиллы. Лобановский аплодирует с лавки: «Браво!» А Сыров из «Карпат» гланды и аппендицит вырезал одновременно. У него 47-й размер ноги был. Мне, 18-летнему, однажды в грудь шипами прыгнул. Судья – ноль внимания. Сегодняшние корчатся – а посмотрел бы я, если б они попали под Автогена. Или под Лозинского с Журавлевым.

***

– Среди футболистов у вас друзей много?

– Шикарные отношения с Дасаевым. Спокойно могу ему набрать: «Татарин, привет!» – «О, ростовский бандит, здорово. Раков привези…» На том же юбилее Гаврилова расстроил меня один эпизод. Взял слово, хотел тост сказать. Рядом сидят Баль, Демьяненко, Хорик Оганесян. Вдруг прилично поддавший Бессонов, с которым я очень дружил, голову поднимает: «Да где ты играл?!»

– Было что ответить?

– Было. Я не играл в киевском «Динамо», не был чемпионом – но один вас всех «возил». Всю вашу великую команду. Правда, говорить этого не стал. Демьяненко с Балем подмигивают: «Не обращай внимания…»

– Бессонов нам как-то сказал: «Я водки выпил больше, чем вы борща съели».

– Вот поэтому такое поведение. С того дня не созваниваемся.

– Работаете сегодня в частной футбольной школе?

– Да. Пусть платят не много, зато творчество полнейшее. Никто не давит. Про группы подготовки говорят: если попадет один человек в команду премьер-лиги – отработала хорошо. Я себе поставил задачу: пять. В других академиях зациклились на слове «методика». Не вполне понимаю, что это такое, хоть у меня и лицензия Pro. Я главное знаю – что этих ребят ждет на футбольном поле. У меня есть два парня – одному 14 лет, другому 15. Да в «Ростове» никого с таким ударом не найти! Зуб даю.

– Объясните, почему в этом городе у вас много недоброжелателей из спортивных начальников.

– Зависть, только зависть. Я не самый худший футболист, не самый слабый тренер. Но чтобы «договориться», «продать»… Это исключено.

– Болельщики вас до сих пор любят.

– Я поражаюсь – даже спартаковские. Думал, они меня возненавидят за гол в финале Кубка-1981. Как-то в Лужниках окружили – кто фотографируется, кто автограф просит. Спрашиваю: «Откуда такой пиетет? У вас два самых нелюбимых игрока должны быть я и Блоха. Никто столько крови у «Спартака» не выпил». Отвечают: мы тебя уважаем, Сережа. Ты подлым не был. Жаль, сам за «Спартак» не сыграл.

– А был шанс?

– В 1979-м Бесков отправил Романцева, капитана команды, со мной разговаривать. Сидели у него на кухне, на «Преображенке». Говорит: «Константин Иванович хочет». «Да я и сам, Алик, хочу…»

– Что помешало?

– Дочь умерла. У супруги начались схватки. Вы же представляете, что значило для Ростова – в роддом лично Андреев привозит жену? «Сейчас все сделаем, родит». Говорю им: не надо спешить. Но что они, суки, делают? Прокалывают пузырь. Вода сошла – ребенок не идет. Полезли туда клещами – взяли за голову…

– Ребенок погиб?

– Не сразу. В Москву возили, жена Бескова что могла сделала. Мы ж девочку в честь нее Лерой назвали. Валерия Николаевна с супругой пошли в больницу. Возвращаются, у Бесковой лицо, заплывшее от слез, – не спасли. После этого Константин Иванович на меня не давил с переходом. Но тут ЦСКА навалился.

– Как?

– Прямо на сбор в Кудепсту Базилевич автоматчиков за мной прислал, бросили в машину. Захожу в комнату, вижу спартаковца Сашу Сорокина. «О, и тебя забрали?» – «Я в ЦСКА ненадолго». – «Надеюсь, я тоже».

– Базилевич – человек своеобразный.

– Уникальная голова. Схемы, схемы… Начинается двусторонка – забиваю на первой же минуте. Четвертая минута – бам-м! Второй! Смотрю – Сорока хохочет. Потом в номере рассказал: «Я здесь две недели, так они никак забить не в состоянии, все время счет 0:0. А ты пришел – и 2:0 за четыре минуты». Базилевич руки к небу поднимал: «Он! Это он!»

– Однако и в ЦСКА вы не задержались.

– Теща прознала – накануне съезда КПСС создан специальный комитет. Любая жалоба рассматривается моментально. Она написала – и меня из ЦСКА отпустили.

– Жалеете, что в «Спартаке» не сыграли?

– Никому никогда не говорил того, что скажу вам: как я жалею, что не уехал из Ростова! Болельщики наши прочтут – упадут…

– Как судьба сложилась бы, если б ушли?

– Наверное, лучше в двести раз.

– В чем особенность Ростова?

– У людей много злости. Объяснения этому не нахожу. Было б у меня миллионов десять евро – я бы и сегодня укатил.

– Хоть миллион есть?

– Нет даже миллиона копеек. «Полковник Кудасов нищий», ребята.

– А ездите на «мерседесе».

– Это последнее эхо 2006-го, когда возглавлял СКА. Иван Саввиди на 50-летие подарил «Хендай Сонату». Я продал ее, свой старый «мерседес», добавил 7 тысяч долларов – и купил этот. Он, правда, сыплется уже.

– Какая у вас была зарплата в «Ростсельмаше»?

– В 1999-м и 2000-м – пять тысяч долларов. А начинал в 1995-м с тысячи. Я был настолько увлечен работой, что большего и не просил.

– В советские времена футболистам платили не много.

– Знаете, я чувствовал в СКА ревность со стороны некоторых игроков. Они этого и не скрывали. Ревновали к тому, что я игрок сборной, хорошо зарабатываю, постоянно за границу мотаюсь. Мне выделили шикарную квартиру – 100 квадратных метров! Такие были разве что у секретарей обкома. А в сборной при Бескове лишь за вызов на официальный матч полагалось 250 рублей! За домашнюю победу – 500. За выездную – тоже 500, но долларов. Приезжаешь из сборной – и ловишь косые взгляды. Хотя чего завидовать-то? Играй, как Андреев. Режим соблюдай, как Андреев.

– Из-за этого у вас в СКА приключился конфликт с вратарем Виктором Радаевым?

– Да. Январь 1982-го. Двусторонка. Радаев вылетает из ворот и со всей дури ногами врезается в колено. Как оно выдержало? Я недели две потом хромал, но все равно легко отделался. А тогда на поле лежу, корячусь от боли. И слышу спокойный голос Радаева: «Ты на чемпионат мира не поедешь». До Федотова эта фраза тоже долетела. Он двусторонку сразу прервал. А вечером мне домой позвонил первый секретарь обкома: «Сережа, что случилось?» Я рассказал. «Что предлагаешь?» – «Не драться же с Радаевым. Тем более этот амбал меня закопает. Находиться в такой обстановке не могу. Чемпионат мира на носу». Ситуация разрешилась быстрее, чем я предполагал.

– Каким образом?

– Вскоре на турнире в Баку Радаев вместе с защитником Славкой Дектеревым ушел в загул. Они жили в одном номере. Поднимаюсь, открываю дверь – перегар такой, что чуть не задохнулся. Пьяный Радаев вытаращил глаза – поверить не мог, что я к нему зашел. Говорю: «Ты меня не интересуешь. Я за Славкой». Начинаю его тормошить: «Хоть умойся и бутылки убери. Сейчас здесь будет Федот». Дальше, как водится, собрание в «люксе» Федотова. Дектерев явился на морально-волевых.

– А Радаев?

– Нет. Но дружки во главе с нашим капитанишкой Гусевым принялись в очередной раз его отмазывать: «Давайте вынесем самое последнее предупреждение». Федотов поворачивается ко мне: «Андреев, что скажешь?» Поднимаюсь: «Значит, самое последнее? Восемьсот сорок четвертое? Сколько уже было у него этих предупреждений! Да, и Славка виноват, но он-то на собрание пришел. А этот где? Почему ему все позволено? Надоело! В общем, если Радаев останется, уйду я». И команда проголосовала за его отчисление.

– Потом встречались?

– Зачем мне встречаться с пьяницей? Недавно узнал – два года назад Радаев умер…

***

– Чемпионат мира-1982 каким сохранила память?

– За две недели до отлета проводим товарищеский матч в Новогорске. Вторая сборная обыгрывает первую, которой вот-вот выходить против бразильцев, со счетом 8:2.

– Ого.

– Три забил Родионов, по два – я и Шавло, восьмой – еще кто-то. Бесков в шоке! Да и мы сами обалдели. Сколько ж тогда бразильцы отгрузят? Ладно, через три дня новая игра. Первая сборная забивает, я сравниваю. На 60-й минуте они забивают опять, и Бесков прекращает матч. Чтоб у тех было нормальное настроение. В следующей двусторонке за второй состав выпускают пять сборников, остальных Бесков призвал из спартаковского дубля. 15-летние. И мы с первой сборной играем 3:3! Я вновь забиваю Дасаеву!

– Чудеса.

– Наконец генеральная репетиция – в Лужниках открытый матч. Мы 0:2 «горим», вперед не суемся – понимаем, сборной надо настроение создать. Но Татарин помнит, сколько ему назабивал, и совершает роковую ошибку. За пять минут до конца согнул руку в локте и мне показал. Я разозлился. Хватаю мяч, прокидываю мимо Балтачи – с угла вхожу в штрафную. Мне бы ударить в дальний, и вот картина – Дасаев туда прыгает, мяч сваливается с ноги и влетает в ближний. Поворачиваюсь к нему, лежащему: «Ну что, чучело огородное?» На базу приезжаем – я Дасаева стороной обхожу. Это ж вратарь, что угодно может сделать. Последняя тренировка, второй состав работает на одной половине поля, а первый разминает Рината. Баловство. Виталик Дараселия меня окликает: «Сереж, Дасаеву забить не можем». Иду к ним – вокруг тишина. Триумвират стоит, смотрит. Дасаев от злости перчатки, кажется, готов сожрать.

– Снова огорчили?

– Ставлю мяч на радиус. Блоха лег, ухмыляется: что ты там, ростовский, фокусы показываешь… Разбегаюсь, ка-а-к дал – бутса носком в землю ушла. Полгектара вывернул. У меня от этого удара голеностоп неделю болел. А мячик шлеп-шлеп – в штангу, от нее в ворота. Я побежал, Дасаев за мной. Разорвал бы, если б нагнал.

– На установках-то вы кого из трех тренеров слушали?

– Перед поляками Константин Иванович час десять говорил, фишечки двигал. Лобановский еле сдерживался, раскраснелся весь. «Валерий Васильевич, у вас есть что-нибудь?» – «Да!» Еще пятьдесят минут рассказывал. «Нодар Парсаданович, а у вас?» Ахалкаци улыбается. Это, конечно, было нелепо. Один твердит: в «стеночку» играйте, другой: какие «стеночки»?! Длинные передачи, навес, толпа летит, выставив рога…

– Бескова или Лобановского открывали для себя с неожиданной стороны?

– Чемпионат мира, стоят 18 лучших футболистов страны. И Бесков начинает показывать, как «щекой» отдать пас! Мы посмеивались над ним, а теперь понимаю – какие же были балбесы. Сейчас запрещаю своим ребятам останавливать мяч шведкой и отдавать пяткой. До тех пор пока в совершенстве не научатся принимать «щечкой».

– Некоторые в футбольном мире считают, что успехи к Лобановскому пришли не самым честным путем.

– Я не вправе осуждать – достижения Лобановского для меня все перевешивают. Хоть сам не приемлю ни договоров, ни продаж. Много конфликтов было, когда еще сам играл, шел наперекор команде. Двадцать человек «за», я один «против».

– Бесков, вам кажется, в этом смысле был чист?

– Думаю, да.

– Поэтому Лобановский чемпионство брал чаще?

– Скорее всего. Этими делами все были пропитаны. Только Герман Зонин нынче рассказывает: все договариваются – он чистый. Все пьют – он непьющий. Ангел во плоти.

– По словам Бубнова, если кто-то выходил с предложением сдать матч, вся команда садилась и голосовала. Ввязываться или нет.

– Так и было. Замучила нас «Кубань» – с 1986-го по 1988-й. В последних турах играли в Ростове, и каждый год они в полной заднице. Диалоги были занятные. Их руководитель канючил: «Ребятки, нужно помочь. По 100 рублей на человека даем». – «Да у нас премиальные – 150!» – «У нас больше нету». – «Нету – так зачем приходите? Вылетайте!» – «Нельзя нам вылетать…»

– Вас когда-нибудь обвиняли в сдаче игры?

– Обвинили, сами футболисты. В Ланчхути заменили на 56-й минуте. И Балахнин высказал свое «фу»: почему поменяли? Отвечаю: «Не понял вопроса. Вон главный тренер. А тебе, Балахнин, можно задать вопрос? Три дня назад была игра в Батуми. Тебя заменили на 18-й минуте. Травмы вроде не было. Так почему?» В тот момент я отделился от команды – хоть и прежде особо дружеских отношений не было. Даже в столовую ходил отдельно. Потом гляжу – кучкуются, но без меня решить не могут. Очередное предложение от «Кубани». Я жил в одноместном, а они собрались в трехместном напротив. Заводят пластинку: «Надо помочь…» Молчу. Смотрят – инициативы никакой. Стали считать, кто «за».

– Кто был против?

– Гамула, Федя Сорока. Остальные «за». Дошли до меня и услышали: «Категорическое «нет»!» Развернулся и так дверью хлопнул, что едва с петель не слетела.

– Как игра сложилась?

– На второй минуте Шитик зарядил мне в центре поля, чуть ногу не оторвал. «С ума сошел?» – «Ты же проголосовал против…» Сыграли вничью, но это «Кубань» никак не спасало. Вылетела.

***

– Что запомнилось на «Маракане» кроме своего гола?

– Поездке предшествовал товарищеский матч в Мальме в апреле 1980-го. Шведов разнесли – 5:1, я два забил, две отдал и пенальти заработал. А Бесков был помешан на ТТД – технико-тактических действиях, которые высчитывали после каждой игры. На разборе оглашает цифры: «Андреев – 29 игровых действий, 43 процента брака. Что сказать? Показатели ужасные, но сделал пять голов!» А у Чивадзе набралось 143 игровых действия и 3 процента брака! Это что-то фантастическое.

– Откуда?

– Мы еще в первом тайме забили четыре гола. И во втором наши защитники во главе с Чивадзе просто катали мяч на своей половине. Зачем жилы рвать, если 500 долларов уже в кармане? А шведы в атаку не рыпаются – боятся. Один гол мы в концовке все-таки запихнули. Заходит после матча в раздевалку Ланц – импресарио, который возил сборную СССР по коммерческим турнирам: «Достойная победа, господа. Теперь предлагаю игру с Аргентиной». Действующими чемпионами мира! Но в итоге ее сдвинули на декабрь, а в сентябре отправились в Бразилию. Поселили рядом с Капакабаной. Пришли на пляж, волны – мама не горюй! Присмотрелся – в океане старушка плещется. А по колено в воде стоят четыре парня и держат ее на веревках.

– Зачем?

– Чтоб не утонула. С помощью веревок обратно на берег ее и затащили. Экстремалка. К стадиону наш автобус сопровождали полицейские-мотоциклисты. Пробка жуткая, – они руками и ногами расталкивали машины, непонятно чем удерживая руль. Если кто-то отказывался посторониться, хватались за пистолет. «Маракана», тогда еще вмещавшая двести тысяч, совершенно не давила и не выглядела такой громадиной. Это сегодня трибуны поднимают вверх, там же они пологим овалом уходили вдаль. Мы пропустили первыми, затем с пенальти Зико промазал. Попади он – и меньше шести мячей мы бы оттуда не увезли. Нас эти 20 минут гоняли так, что не знали, куда бежать. Но понемногу освоились. Черенков сравнял, а потом и я голову подставил после навеса Шавло с углового.

– Против Марадоны туго пришлось?

– Это он от меня натерпелся. Я ведь в том матче едва его карьеру не загубил. Не специально, конечно. Мяч никогда отбирать не умел, а минуте на 80-й погнался за Марадоной, сделал подкат. Но настолько неудачно, что засадил ногой куда-то в район почек. Он рухнул, стадион притих, судья несется. Я понимаю: какая красная – черная! И к стенке поставить! Если б поле от трибун не отделяли четырехметровый ров и сетка, фанаты меня бы прямо там растерзали…

– Что было дальше?

– Я упал перед арбитром на колени, сложил умоляюще руки: виноват, прости. Он улыбнулся и вытащил желтую. Да и Марадона отделался испугом, матч доиграл. Но мне до сих пор стыдно. Кстати, опекал его Сулаквелидзе. Бесков на установке минут двадцать втолковывал ему, как сдержать Марадону. Тенгиз молча кивал с умным видом. А когда вышли в коридор, начал что-то по-грузински обсуждать с Чивадзе. Саша смеялся. «О чем он спросил?» – поинтересовался кто-то.

– Так о чем?

– Оказывается, Сулаквелидзе ни слова не понял. Тенгиз еле-еле говорил по-русски, а уж в то время, кроме «твою мать», не знал ничего.

– Вас, когда тренером стали, собственные игроки удивляли?

– Бывало. «Ростсельмаш» в Москве играет с «Динамо». Вроде ни в чем не уступаем, а счет 0:2. В запасе еще полчаса. Внезапно наш либеро Саша Бондарь орет: «Да в рот килограмм картофеля! Какая разница – 0:2 или 0:5? Братцы, все вперед!» Я вылетаю к бровке: «Ах ты, рожа козлиная! А ну сюда! Тебе, может, и без разницы, с каким счетом проигрывать. Но за 0:5 подвесят меня, а не тебя». Как думаете, сыграли?

– Как?

– 2:2. Забили Коваленко и Маслов с пенальти. Я-то видел, что игра равная и нестись сломя голову в атаку не нужно… Знаю, прозвучит нескромно, но однажды я сделал гениальную замену.

– Это где?

– В Кубке Интертото с хорватским «Вартексом». Победителю пары доставался «Ювентус». К тому моменту мы уже два месяца играли в адском режиме. А у меня в обойме – 12-13 футболистов. Восстанавливаться не успевали. Когда врач брал у них анализ крови, она была как кисель. Поэтому в Хорватии дал ребятам передышку. Из-за этого поругался с директором клуба Мазневым. Тот шумел: «Вези основной состав! Я приказываю!» – «Нет!» Разговор был очень жестким, однако я не уступил. Выставляю молодняк. «Вартекс» постоянно атакует, все штанги обстучал, но мы держимся – 1:1. 89-я минута. Вижу, мои бойцы наелись, надо кого-то свежего выпустить. А на лавке два мальчика – Ландырев да Малыгин. Кого из них? Говорю: «Лан-ды… Нет, Малыгин! Раздевайся и туда». От неожиданности он переспросил: «Куда?» – «На поле!» Выбегает, мы получаем право на штрафной. До ворот метров 40. Степушкин решается на удар. Кипер неуклюже отбивает мяч, который отскакивает к Малыгину. Под острым углом он бьет и попадает точно в зазор между ногой вратаря и штангой. Дебют в основе – и сразу гол! Важнейший! Парень на радостях рванул так, что его потом пять минут по стадиону ловили. Дома «Вартексу» проиграли 0:1, – выходит, именно Малыгин подарил Ростову «Ювентус».

***

– Правда, что итальянцы прилетели со своими продуктами?

– Да, еды было столько, словно они к нам на месяц приехали. Увозить обратно все это добро не стали – и кое-кто в Ростове долго еще харчевался за счет «Ювентуса». Между прочим, ответный матч получился скандальным. Владик Прудиус сцепился с Дель Пьеро, а Юра Боровской чуть не снял с Давидса скальп.

– ???

– Давидса-то обидели случайно. Перехватил мяч, за ним погнался Боровской по прозвищу Нос. Голландец сделал финт, его косичка качнулась в сторону. И тут Юра, размахивая длиннющими руками, вцепился в нее всей пятерней. Не нарочно. Но пальцы вплелись в эти дреды и застряли, будто грабли. Бедный Нос пытался их вырвать – и голова Давидса дернулась так, что мне, ей-богу, страшно стало. А вот за что на кумира Италии взъелся Прудиус, для меня загадка. Это была первая игра Дель Пьеро за девять месяцев – разорвались крестообразные.

– Что натворил Прудиус?

– То грудью его толкнет, то по ногам окучит. Поначалу итальянец смотрел с изумлением: это что за чучело за ним охотится? На второй раз за Дель Пьеро вступился капитан «Ювентус» Чиро Феррара – подошел и оттаскал Прудиуса за ухо, как пацана. Подзываю Владика: «Что с тобой? Дель Пьеро после тяжелейшей травмы, у нас никаких шансов – ты что хамишь?» – «Васильич, я разберусь». Проходит несколько минут – на бровке с хрустом подкатывается под Дель Пьеро. Я думал, тот с футболом закончил. На Прудиуса тем временем с кулаками летит весь «Юве». От греха подальше его меняю – так Прудиус разобиделся, кинул футболку перед лавочкой, ушел в раздевалку. По сей день не может простить мне ту замену.

– Прудиус вообще большой оригинал.

– Точно. Забьет, например, – и перед центральной ложей, где сидит губернатор, танцует гопака. Ростовские болельщики за такие трюки его обожали. Мне кричали: «Не трогай Прудиуса! Наш любимец!» Хотя с режимом у «любимца» были проблемы. На левом берегу Дона Прудиус столько денег оставил, что на них четыре ресторана выстроили.

– Лоськов по молодости тоже гульнуть мог.

– За месяц Димку дважды выгонял из команды. Собирались расторгать контракт. Но он не пьяница – просто веселый парень. Выпьет две кружки пива – и обязательно попадется.

– Почему прощали?

– Потому что выкормлен вот этой левой сисечкой. Как не простить? Однажды проспал тренировку. Сорок минут уже идет – и Лоськов заявляется. Ни «здравствуйте», ни «извините». Становится в «квадрат», как ни в чем не бывало. Команда на меня смотрит. Говорю: «Тихо, тихо. Ну что, мерзавец?» Отправились в кабинет к Мазневу и Шикунову, который еще работал в «Сельмаше»: «С этим разрываем контракт». Шикунов в ужасе: «Не губи!» Лоськов на шепот перешел: «Васильич, извини». Ну, ребенок – видно, что проспал. Ладно, был бы пьяница, картежник и развратник…

– Как же не разглядели Игнашевича, которого в 18 лет вам привезли на просмотр?

– Читал я его интервью. Здорово меня Игнашевич ославил. Но ума не приложу, откуда он взял, что мы рассматривали его в качестве замены Лоськову. Да этого и в помине не было. Смешно сравнивать Лоськова и 18-летнего тюфяка Игнашевича. Рассказываю, как все было. 1999 год. Звонит Гаврилов: «Привет, Серега». – «Привет, Жареный…»

– Почему Жареный?

– Прозвище Гаврилова в сборной. Когда чай приносили, он всегда хохмил: «О, жареная вода!» Так вот, Гаврилов говорит: «Есть мальчишка. Центральный защитник, по необходимости способен и опорного сыграть. Берешь на просмотр?» – «Давай». Выделялся тогда Игнашевич разве что ударом. Бил с такой силой, что вратари стонали. В контрольном матче поставил Сергея опорным, потом назад передвинул – надо же на всех позициях его попробовать. Когда сбор завершился, снова звонок Гаврилова: «Как Игнашевич?» – «Сыроват, но что-то в парне есть. Он бесплатный?» – «Нет. 50 тысяч долларов». Железной уверенности, что Сергей заиграет, у меня не было. Попросил еще на втором сборе к нему приглядеться, но Гаврилова это не устроило: «Или сейчас покупай, или в другую команду его устрою, варианты есть». На том и расстались. Игнашевич ушел в «Крылья», где первый год в запасе просидел.

– Вы же были на знаменитой стажировке в «Челси», – когда Моуринью русским тренерам уделил минуты три?

– Многие его осудили, а я понял. Ситуация интересная. В первый день с нами встретился Питер Кеньон. Говорит: «У «Челси» контракт с телевидением на пять лет – миллиард фунтов стерлингов…» И тут подает голос один наш тренер в кожаной кепочке: «Сколько вы получаете от мэрии?» Саня Бородюк за голову схватился: «Что за идиот?» Кеньону, к счастью, переводить не стали. Это у тебя в деревне бюджетные деньги, а здесь зарабатывают!

– А потом появился Моуринью.

– Мы тренировку смотрели – и поняли: это самое простое в его жизни. Сложно найти контакт с игроками, держать в ежовых рукавицах. А чему учить Лэмпарда с Терри или Макелеле с Калу? Никакого крика. Моуринью не видно и не слышно. В белом костюмчике наблюдает. На поле мячей шестьдесят. Свисточек, работа заканчивается – начинается баловство. Кто дальше запульнет мячик. А трактор ездит, эти мячи собирает. Хи-хи, ха-ха. Стоят две испанские телекамеры, четыре английские. И сорок русских тренеров… Завели нас потом в какой-то барак. Заходит Моуринью. Видит одного в кепочке, другого в ушанке. Почти все телефоны достали, фотографируют его.

– Вы-то не осрамились? В чем были?

– Костюм Hugo Boss. Пальто от Pierre Cardin. Но это не главное. Моуринью как-то погрустнел от увиденного: «Господа, приветствую вас на английской земле. Но я очень занятой человек, поймите. Когда будет возможность – пообщаемся». Развернулся и ушел. А мы остались как оплеванные. Первая плеяда тренеров Pro. Особенно возмущались Олег Долматов и Леня Назаренко: «Ну и рожа, сорок человек его ждали…» А я думаю – раз не хотят с нами разговаривать, значит, мы этого заслуживаем.