Вратарь ушёл. Осталась легенда

«Спорт-Экспресс», 27.04.2001

В последний раз я видел его на футбольном поле 31 мая прошлого года. Стадион назывался «Уэмбли», а играли Англия с Украиной.

Перед началом встречи в компании с другими высшими футбольными чиновниками двух стран Виктор Банников, представлявший украинскую федерацию, пожимал в центральном круге руки Ширеру и Шевченко, Реброву и Макманаману.

Наблюдая из ложи прессы за Банниковым, я представил себе, как, должно быть, екнуло сердце у этого человека с шикарной седой шевелюрой, какие воспоминания в нем проснулись. Чуть позже, когда я спросил об этом у него самого, Банников подтвердил догадку: «Ты прав. Было дело…»

В тот день судьба словно извинялась перед ним за свой просчет 34-летней давности: на чемпионате мира в Англии, откуда сборная СССР вернулась с бронзовыми медалями, Банников так и не вышел на поле «Уэмбли», оставшись дублером великого Яшина.

ИЗ СЕКТОРА – В ВОРОТА

Принято считать, что поздний ребенок в семье – самый желанный и любимый. Баловнем судьбы Банникова назвать трудно, но то, что вратарем он был «поздним», – это факт. Сейчас, когда в футболе так много голкиперов-акселератов, трудно себе представить, что в ворота он впервые встал в 21 год! До этого занимался легкой атлетикой, был мастером спорта по прыжкам в высоту – брал два метра ровно. На лавры Брумеля житомирский высотник посягать не собирался, но уж тем более не мечтал когда-нибудь оказаться в одной команде с Яшиным.

Помните, где обычно располагается сектор для прыжков в высоту? Правильно, за футбольными воротами. Однажды, когда Банников тренировался одновременно с футболистами местной команды, кто-то окликнул: «Эй, парень, у нас вратарь заболел, пожалуйста, постой за него, а то двусторонку сыграть не можем». Подумал: «Раз так вежливо просят, почему бы не уважить людей?» Банников ведь не только высоко прыгал, но и в баскетбол, и в волейбол по юношам за Украину играл. И ничего принципиально нового для себя в футбольных воротах не обнаружил: реакция, выбор позиции, борьба в воздухе, руководство партнерами – все было знакомо.

Окончательно и бесповоротно изменить прыжкам в пользу «игры миллионов» Банникова заставили соображения сугубо житейские, в чем он ничуть не стеснялся признаться. Оказалось, что в футболе, даже в командах класса «Б», в отличие от легкой атлетики, платили деньги! С этого открытия, потрясшего легкоатлета-любителя, собственно, и начался великий вратарь-профи…

НАЗЛО НЬЮТОНУ

Осенью 1961 года в гости к скромной черниговской «Десне» пожаловал шведский клуб «Хаммарбю». Сыграли вничью – 1:1, а на матче присутствовал Вячеслав Соловьев, под руководством которого в том же сезоне киевское «Динамо» впервые стало чемпионом страны. После игры знаменитый тренер неожиданно подошел к вратарю «Десны», уведомил его, что через несколько дней шведы выступят в Киеве, и попросил приехать, как сказали бы сейчас, на смотрины.

7 ноября первый тайм в динамовских воротах против «Хаммарбю» отыграл один из самых выдающихся в истории украинского футбола вратарей Олег Макаров, уже завершавший карьеру, а после перерыва на поле вышел никому не известный голкипер по фамилии Банников. Матч закончился со счетом 0:0 – и бывший прыгун-высотник получил официальное приглашение в киевское «Динамо».

Легкоатлетическое «происхождение» даром не пропало, а самым чудесным образом сказалось на его манере игры. Кто помнит, тот не даст мне погрешить против истины: какое же это было чудо – знаменитые банниковские прыжки-полеты, заставлявшие стонать от восторга переполненные трибуны! Он определенно обижал старика Ньютона, нарушая закон всемирного тяготения, когда непостижимым образом птицей парил над вратарской площадкой.

Недаром же своим кумиром Банников называл бразильского вратаря Жилмара, чье мастерство органично сочеталось с высочайшим артистизмом. «Когда я слышу в адрес способного голкипера недовольное брюзжание – мол, играет на публику, – меня просто коробит, – возмущался Банников. – На кого же он, скажите на милость, должен играть, как не на публику, кому доставлять радость?»

Сам он эту радость умел доставлять болельщикам, как никто другой. «Наиболее талантливым из послеяшинской эры голкиперов считаю Банникова. Он был необыкновенно элегантен в игре и прыгуч. Броски за мячом в исполнении Виктора – это было нечто», – такую характеристику я услышал несколько лет назад из уст Владимира Маслаченко, современника и коллеги Банникова по вратарскому ремеслу.

Лучшие вратарские годы Банников провел в киевском «Динамо» эпохи великого тренера Виктора Маслова. И это при колоссальной конкуренции со стороны другого выдающегося голкипера – Евгения Рудакова. Болельщикам со стажем наверняка памятна история о том, как вернувшийся с чемпионата мира-66 Банников сполна оценил смысл поговорки «Свято место пусто не бывает», когда вдруг обнаружил, что его место в воротах киевского «Динамо» уже занято… Сам он, правда, считал подобную интерпретацию случившегося всего лишь выдумкой журналистов. Истина же заключалась в том, что киевское «Динамо» в середине 60-х годов создало прецедент в нашем футболе, доказав, как это важно – иметь пару абсолютно равноценных голкиперов, которых вовсе не обязательно привычно рассчитывать на «первый-второй».

В составе «Динамо» Банников дважды становился чемпионом СССР, дважды выигрывал Кубок, признавался лучшим вратарем страны. На те же «золотые» для киевлян шестидесятые годы приходится и уникальное вратарское достижение Банникова – 1122 сухие минуты подряд, – до сих пор не превзойденное никем на всем постсоветском пространстве. А в 1967-м он отыграл в чемпионате за свой клуб 22 матча, пропустив в них только пять мячей. Говорят, этот банниковский рекорд непробиваемости до сих пор не побит даже в Европе.

ГОЛ, ЗА КОТОРЫЙ НЕ СТЫДНО

Как и всякий большой спортсмен, он тяжело переживал неудачи. Однако мне доподлинно известно, что был один пропущенный гол, за который Банникову никогда не было стыдно. Случилось это 4 июля 1965 года в Лужниках в матче СССР – Бразилия, а автором мяча был сам Король футбола. «Практически там получился выход один на один и удар метров с 14, – делился воспоминаниями Банников. – Пеле обладал потрясающей способностью мгновенно оценивать самую сложную ситуацию, на прилипший к ноге мяч он почти не смотрел и тонко ловил вратаря на малейшем движении. Мяч, естественно, летел в противоположный этому движению угол ворот».

Пройдет тридцать пять лет, и они вновь встретятся на конгрессе ФИФА – уже как большие футбольные начальники. Банников будет очень растроган, услышав, что Пеле тоже помнит и тот матч, и тот гол в Лужниках…

Все, кого сводила с Банниковым судьба, убеждались, что ему в одинаковой степени была присуща как вратарская, так и человеческая надежность. Когда годы, а главное, травмы начали потихоньку брать свое и знаменитому голкиперу уже не находилось места в воротах киевского «Динамо», самым достойным вариантом завершения карьеры он избрал московское «Торпедо», которое в начале 70-х годов вновь принял несправедливо изгнанный с Украины Маслов. Знаю из первых уст о том, что Дед, слывший символом суровости для нескольких поколений футболистов, в отношениях с Банниковым допускал совершенно уникальные вещи: например, позволял вратарю все межигровые циклы проводить дома, в Киеве! «Мне нужно, чтобы за час до матча ты был на стадионе в том городе, где мы играем. Остальное меня не волнует», – говорил Маслов.

Вспоминая об этом удивительном доверии к себе со стороны великого тренера, Банников сравнивал свое положение в «Торпедо» со статусом студента-отличника, которому деканат разрешил свободное посещение лекций. И нужно ли говорить, как он, футболист-профи до мозга костей, дорожил этим доверием Деда. Дорожил настолько, что в 1972 году внес решающий вклад в победу автозаводцев в Кубке СССР и во второй раз был признан лучшим вратарем страны!

ДВА ТАЙМА

Более чем сорокалетнее служение футболу заслуженного мастера спорта СССР и заслуженного тренера Украины Виктора Банникова хронологически распадается на два «тайма». Первый он провел в воротах, второй – в роли видного футбольного функционера.

Именно Банникова будет помнить Украина как своего первого футбольного президента. Будучи избранным на этот пост в марте 1991 года, он искренне гордился тем, что его страна первой из всех постсоветских республик стала членом ФИФА, а он – первым ее полпредом в одном из комитетов УЕФА.

Однажды он мне пожаловался, что страшно не любит, когда его называют «живой легендой». Усмехнувшись, пояснил: «Ну сам подумай, это же элементарная логика: либо – живой, либо – легенда».

Сегодня футбол оплакивает великого вратаря. Сегодня осталась легенда.